Однажды преступив закон…

Некоторое время в квартире царила тишина, даже чеченец на кровати перестал мычать и брыкаться. Бандиты затаились, ожидая продолжения. Юрий был уверен, что они не успели его разглядеть и теперь теряются в догадках, пытаясь сообразить, что же все-таки произошло. Это была война нервов, и Филатов не сомневался в том, что сможет ее выиграть. Точнее, смог бы, если бы время не работало против него. Тьма в квартире не была абсолютной. Еще немного, и глаза бандитов привыкнут к темноте, а на то, что видно глазу, очень легко навести пистолет. Юрий потихоньку двинулся вперед, стараясь не дышать и держа направление на кровать, никелированная спинка которой слегка поблескивала в темноте. Он слышал доносившееся с той стороны хриплое, испуганное дыхание.

– Чего это, Маныч? – раздалось из темноты немного левее кровати. – Что за хрень? Маныч, ты где?

Затаившийся на кровати Маныч хранил молчание, и Юрий без труда представил себе, какие слова рвутся сейчас с его губ. Товарищ Маныча был новичком в войне нервов и вообще, похоже, не отличался сообразительностью. Такие недостатки были непозволительной роскошью. Почти не скрываясь, Юрий сделал шаг в сторону этого нервного отморозка, увидел блик электрического света на расстегнутой “молнии” его куртки и от души врезал кулаком примерно в то место, где по его расчетам должна была находиться голова бандита.

Бандит оказался немного ближе, чем думал Филатов, и удар получился слишком сильным. Коротко завопив, Комар пролетел через всю комнату, опрокинув по дороге табурет и чуть не свалив стол. Юрий услышал, как он врезался в стену и с глухим шумом свалился на пол.

Маныч снова пальнул из пистолета. Юрий почувствовал на левой щеке плотное дуновение, пригнулся и нырнул вперед, под следующий выстрел, успев перехватить метнувшегося в сторону от кровати бандита. Они сцепились и покатились по полу. Тело Маныча под тяжелой кожанкой было крепким и жилистым, он отчаянно боролся, и Юрию показалось, что бандит вот-вот высвободит руку с зажатым в ней пистолетом и застрелит его в упор. Он из последних сил сдавил запястье Маныча и боднул его головой в лицо. Бандит издал сдавленный стон и выронил пистолет. Юрий сразу выпустил его руку, оттолкнул противника от себя и дважды сильно ударил кулаком в лицо. Под рукой у него что-то противно захрустело, Маныч взвыл и обмяк.

– Сука! – гнусаво выкрикнул он. – Мочите этого козла, он мне нос сломал!

Юрий вскочил, пнул Маныча напоследок, оборвав на полуслове его матерную тираду, и встретил вернувшегося в строй Комара сильным боковым ударом. Комар снова отправился в свой угол, не касаясь ногами пола. На этот раз его траектория пересеклась со столом под прямым углом, и старенький стол бабы Клавы с громким треском распался на составные части.

В прихожей послышалась глухая возня. Глаза Юрия уже достаточно привыкли к темноте для того, чтобы он смог разглядеть Секу, стоявшего поперек прохода на четвереньках и шарившего рукой по полу в поисках револьвера. Филатов подошел к нему и безжалостно ударил ногой в живот – стрельбы уже было предостаточно. Сека повалился на бок и скорчился, обхватив живот руками. Маныч глухо постанывал, лежа на полу лицом вниз, Комар не подавал признаков жизни.

Юрий рывком поставил на ноги квартиранта бабы Клавы и торопливо развязал ему руки. Тот первым делом наклонился и водворил на место болтавшиеся на щиколотках трусы. Юрий схватил висевшую на спинке стула одежду, комом сунул ее в руки чеченцу и, взяв за плечо, потянул его к выходу.

– Что… – начал было тот, но Юрий толчком послал его вперед, в прихожую. Чеченец споткнулся о скорчившегося на полу Секу и чуть не упал.

– Тише, дурак, – сказал ему Юрий. – Давай отсюда по-быстрому, пока никого нет. Если хочешь, оставайся, а мне с ментами говорить не о чем.

Чеченец моментально сообразил, что к чему, и бесшумно выскользнул в коридор. Прежде чем последовать за ним, Юрий осторожно выглянул из квартиры. Все дверные глазки были предусмотрительно залеплены пластилином, и он, удовлетворенно кивнув, поспешил вслед за своим соседом как раз вовремя, чтобы не дать тому в одних трусах выскочить на улицу. Догнав чеченца на площадке третьего этажа, Юрий затолкал его в свою квартиру, осторожно закрыл дверь и дважды повернул барабанчик замка.

– Э, – негромко сказал в темноте чеченец, – это ты, сосед?

– Я, я, – ответил Юрий, прислушиваясь к тишине на лестничной площадке. – Тише ты, джигит.