Огненный торнадо

– Пф! – шептануло оружие, и Инга, словно споткнувшись, рухнула на камни.

– Пф! – И пуля, попавшая в плечо, перевернула ее на спину… …Андрей смотрел на своего палача сквозь оптический прицел и видел ее губы, шептавшие: «Убей! Ну, пожалуйста!..»

– Трахаться любишь?! Никак не натрахаешься, мразь?! Нимфоманка, да?! Вот сейчас ты и получишь оргазмище – первый и последний в твоей поганой жизни! Таких фуев ты еще не ловила, падла!

Филин видел широко раздвинутые ноги Инги и прицелился между ними… Это была месть. Страшная в своей неотвратимости и такая сладкая и долгожданная…

– Пф, пф, пф, пф… – Сколько раз он выстрелил, Андрей не считал. Он только видел, как тяжелые девятимиллиметровые пули рвали в куски плоть Инги, а та все никак не умирала, глядя неотрывно прямо в душу Филина сквозь оптический прицел, и только содрогалась от попадания очередной пули…

Не-ет! Она была все же обыкновенным живым человеком, и когда пули, выпущенные Филином, превратили ТО место в месиво, в фарш из костей и плоти, Инга устремила невидящий взгляд к небу…

«Все!» – подумал Андрей, теряя наконец сознание… …Бандера и Змей подбежали к своему командиру, когда из ствола винтовки еще плавно вытекал слабенький дымок…

8 марта 1990 г.

Амазонка

«…Опять! Бог ты мой, как же я от вас устал! Прочь! Пошли прочь! Сволочи, падальщики, даже коньки отбросить не дадут спокойно. Ну нет! Я пока еще живой и вам, твари лопоухие, просто так не достанусь!..» – Филин, не открывая глаз, попытался отмахнуться от шакалов или одичавших собак, кто их разберет, слизывавших кровь с его истерзанного тела. Получилось у него плохо. Никак не получилось. Таким беспомощным он себя еще не помнил. Если честно, сейчас он вообще мало что помнил. «…Жарко. Обморозился, наверное. Сдохнуть бы побыстрее…» – тяжелая, вязкая боль уже расползлась по всему телу. Болели даже корни волос…

Через закрытые веки Филин чувствовал яркий свет, освещавший его лицо, но открывать глаза не было сил, да и не хотелось. Зачем? Чтобы увидеть слюнявые, клыкастые, голодные пасти, готовые в любую секунду начать рвать его на куски?

«…Да пошли вы все!..»

Но гордость не давала покоя. Она, зараза, была даже сильнее боли, затопившей сознание. Ему вдруг захотелось хотя бы плюнуть в шакалью морду. Филин сделал над собой последнее усилие. Веки поднимались с жутким скрипом и треском, напоминавшим грохот давно не смазанных ворот. Голова, казалось, лопнет и разлетится кусками по всей вселенной… … – Ну, здравствуй, поручик. – Андрей лежал на медицинском столе, рядом, вытирая его лицо и плечи, была Ольга. – Очнулся именно сегодня… Это ты мне такой подарок делаешь на праздник? А без гусарских выходок не можешь?

Она вытирала его лицо мягким марлевым тампоном, а из глаз катились слезы.

– Ты как здесь оказалась, Амазонка? – Филин сделал над собой нечеловеческое усилие.

– Это ты здесь оказался, Андрюша. Опять… – Девушка улыбалась, и ему было приятно видеть это, такое милое и родное, лицо. – Ты в Москве, поручик. Тебя вчера привезли, из Ташкента. Три недели там держали – все боялись перевозить.

– А что за праздник? – Каждое слово давалось с огромным трудом, а в голове, казалось, поселился какой-то ненормальный дятел, долбивший изнутри.

– Хороший праздник – Восьмое марта. Мужчины подарки делают. Вот и ты не забыл. Я, Андрюша, возле тебя буду. Не прогонишь?

– Не смогу…

– Вот и хорошо. Ты когда вчера к нам поступил, то наш полковник, ну зав отделением, спросил у девчонок, мол, кто хочет быть около сумасшедшего офицера-спецназовца. Его, видишь ли, очень настоятельно «попросили» о личной медсестре. А когда он назвал фамилию Проценко – я сразу же и напросилась к тебе. Так что никуда ты теперь от меня не сбежишь, поручик!

– Спасибо, Оленька! Амазонка моя… – Он стал проваливаться куда-то в глубины своего ускользающего сознания…

Лицо Ольги превратилось в какое-то расплывчатое пятно, потом наступили сумерки…

– Ну вот! Эх, поручик, поручик! Ничего, теперь-то я тебя выхожу. …На этот раз Филин выздоравливал куда как медленнее – поизносился его организм за этот год, прошедший с момента первой их с Ольгой встречи. Но природа брала свое, и уже через неделю он начал понемногу ходить, да и настроение улучшилось. Андрей чувствовал, что еще немного – день-два, может, неделя – и он вернется к былой форме… … – Ну что, замуж-то успела уже сходить? – спросил он как-то Ольгу.