Акция прикрытия

Начальнику оперативного отдела ГРУ полагалась охрана, но Голубовский почти никогда не пользовался ее услугами. Мгновенно сбросив расстегнутое пальто, он охватил взглядом присутствующих, словно сфотографировал, потом быстро прошел к столу, сел на выдвинутый Сивковым стул, взял наполненную Плеско рюмку.

– В память Василия. Чтобы больше таких глупых потерь у нас не было. Вообще пусть потерь не будет!

Лихо глотнув водку, подполковник со стуком поставил рюмку, отвел предложенную Плеско вилку с маринованным грибочком.

– Могу сообщить важную новость, – неожиданно объявил он. – Только что Президент подписал секретный Указ о предоставлении нашей службе права работать внутри страны. Направления деятельности: организованная преступность, терроризм, партии и движения, ставящие целью насильственное свержение существующего строя, коррупция в высших эшелонах власти...

За столом наступила тишина. Испокон веку ГРУ могло действовать только на территории потенциального противника. Внутренняя разведка полностью входила в компетенцию КГБ. Мозг страны – ЦК КПСС, его Секретариат и Политбюро анализировали внешнюю и внутреннюю развединформацию и использовали ее в целях дальнейшего строительства коммунизма, а точнее, для укрепления собственной власти и могущества. Мозг есть мозг. И ГРУ, и КГБ, и МВД, а других «органов» в те времена и не было, четко осознавали свою сугубо подчиненную роль и не претендовали на лидерство подобно тому, как человеческая рука и нога не могли конкурировать друг с другом или спорить, кто главнее.

Но после августовской «трепанации» положение изменилось: лишенные всевластного хозяина, министерства и ведомства принялись накачивать мускулы и напитываться информацией, ибо все стали решать сила и осведомленность, эти два фактора могли вознести тот или иной «орган» к самым вершинам государственной власти. Конкуренция между силовыми (новый, постперестроечный термин, красноречиво отражающий направленность происходящих в управленческой иерархии изменений) ведомствами достигла небывалого размаха. КГБ, превращенный рядом болезненных кастраций в ФСК, утратил былое могущество и отошел на второй план, зато на арене появились совершенно новые фигуранты – Главное управление охраны с отпочковавшейся Службой безопасности Президента. Новички стремительно набирали силу, тесня традиционных «силовиков».

Самые мощные «мускулы», конечно же, оставались Министерства обороны, но танковые дивизии, полки дальних бомбардировщиков, стратегические ядерные силы, авианосцы и атомные подлодки – слишком грубые инструменты для столь ювелирной работы, каковой является борьба за власть. А самые лучшие ротные и батальонные разведчики не смогут раздобыть ни одного бита информации из коридоров Государственной думы, министерских дач, фешенебельных саун, депутатских квартир... Поэтому министр обороны давно вынашивал мысль о том, чтобы выпустить своих «летучих мышей» на российский оперативный простор. Проект указа несколько месяцев лежал на столе у Президента, хотя начальники ГУО и СБП, как могли, тормозили его подписание. Но в конце концов, генерал армии Гонтарь не меньший друг Президента, чем генерал-майор Коржов или генерал-лейтенант Борецков, поэтому подпись под документом все же появилась.

– Вы понимаете, что это означает. – Голубовский внимательно осмотрел многозначительно переглянувшихся оперативников и отодвинул предупредительно наполненную майором Плеско вторую рюмку.

Они понимали. Увеличение финансирования, дополнительные штаты, новая структура, более высокие «потолки» званий. Все это рядовых «летучих мышей» не касалось. Им предстояло укреплять могущество своего ведомства теми методами, которые ранее использовались лишь в Канаде, Штатах, Уругвае и Мозамбике.

– Кстати, – продолжил начальник оперативного отдела. – Сегодня во всех смежных системах зачитывался заочный приговор Военной коллегии по делу Верлинова, бывшего начальника одиннадцатого отдела.

Голубовский чуть заметно улыбнулся. Именно он переиграл Верлинова и тем вынудил к побегу. Морщинистое лицо Плеско дернулось и вовсе превратилось в печеное яблоко – его Верлинов чуть было не подвел под расстрел. Остальные сотрудники не проявили эмоций, хотя о бывшем начальнике одиннадцатого отдела ходило много легенд, и всегда он выглядел героем. Но в подотделе физических воздействий говорят о заочных приговорах вовсе не для того, чтобы похвалить приговоренного. «Торпеды» ждали продолжения.