Урожай ядовитых ягодок

– Сделай милость, заткнись.

– Ты мне? – поразилась жена.

– Кому же еще? – сообщил муж, быстро-быстро поедая мясо. – Уж чья бы корова мычала по поводу готовки, но не твоя. Жуткую блевотину варганишь. Как вспомню твой супчик из чечевицы, прямо дергаться начинаю. Слышь, сделай еще коктейльчик!

– Не вопрос, – ответил Ленинид и сунул Федору полный стакан.

Мужчина лихо опрокинул емкость, потом навалил на тарелку «Оливье», «Докторскую» колбасу, жареную картошку, шпроты, сыр, яйца с красной икрой и начал быстро-быстро уничтожать пищу, приговаривая:

– Господи, ну как вкусно!

– Федя, – прошептала Анна, – ты ешь животные белки!

– Жиры тоже, – парировал муженек, – хватит, надоело, что я тебе, кролик или козел?

– Не козел, – быстро ответил Ленинид, который после многолетних отсидок очень нервно реагирует, если кто-нибудь сравнивает его с этим милым животным.

– Я уйду! – взвизгнула Анна.

– Ишь, напугала, – заржал муж, – да чем дальше, тем лучше! Только забери с собой весь геркулес, меня от него блевать тянет!

Неожиданно Анна заплакала.

– Ладно тебе, – погладил ее по голове папенька, – ясное дело, все мужики сволочи, хочешь как лучше сделать, а получается вон чего. Накось, глотни коктейльчик, только залпом, лучше валерьяновки помогает.

Анна неожиданно послушалась. Ее сине-бледные щеки порозовели.

– Молодец, – одобрил папенька, – теперь повтори.

Федор стукнул кулаком по столу.

– Ну, Семен, угодил, неси контракт, сразу подпишу.

– Фе-Фе-Федя… – отчего-то заикалась Анна, – …н-н-не на-до.

– Пошла на…! – рявкнул муж. – Хватит, конец твоему идиотизму. Кто деньги в дом приносит, а? Вот и молчи…

Я с раскрытым ртом наблюдала за восстанием рабов. Что приключилось с парнем? Какая муха его тяпнула? Обрадованный, Семен сунул Рыльскому ручку и бумаги. Мужчина накорябал свою подпись, уронил голову на стол и захрапел. Я перевела глаза на Анну, та тоже дремала, упершись подбородком в грудь.

– Что с ними? – ошарашенно поинтересовался Сеня.

– Дозу не рассчитал, – покачал головой Ленинид, – не сообразил, что слабые совсем, одно слово – вегетарианцы!

– Дозу чего? – спросила Томочка.

Ленинид хихикнул и потряс бутылочкой «Святого источника».

– Смешал «Гжелку» с минералочкой, вишь, как здорово получилось. Живо на человека похож стал, поужинал нормально, бабу свою кретинскую отметелил!

– Ты налил им водки! – закричала я. – Ужасно!

– Почему? – удивился Ленинид. – Все пьют и рады, этим тоже полезно. И Сеньке хорошо!

Семен согласно кивнул и, очень довольный, понес бумаги в кабинет.

– Что же нам теперь с ними делать? – тихо спросила Томочка.

– Швырните на пол матрасы, а этих сверху, к утру проспятся, – голосом знатока сообщил Ленинид.

ГЛАВА 26

Утром Федор, охая, выполз на кухню, увидал меня возле мойки с горой грязной посуды и спросил:

– Господи, что со мной вчера было?

Я пожала плечами:

– Может, аллергия на морковку?

– Ем ее все время, и ничего.

– Накопилась! Организм сопротивляется вегетарианству.

– Боже, моя голова, умираю.

Я протянула ему бутылку:

– Глотни, сразу полегчает.

– Что это?

– Пиво.

– Нет!!!

Я усмехнулась:

– Анна спит, она не узнает, пей, не бойся, сейчас пройдет.

Федор, опасливо поглядывая на дверь, заглотил «Клинское» и воскликнул:

– Как рукой сняло!

– Теперь поешь. Яичницу с колбаской будешь?

– Нет!!!

– Слушай, сделай милость, объясни, чем ты питаешься с утра?

Мужчина почесал затылок.

– Ну, разным.

– А именно?

– Салат из ростков пшеницы, соевый сыр, соевое молоко.

– Ты такой убежденный вегетарианец?

– Не знаю.

Я сунула ему под нос тарелку:

– Ешь давай. Хочешь мой совет?

– Ну? – пробормотал Федор, поглощая жареные яйца. – Какой?

– Ты Анну лупить не пробовал?

– Чем? – оторопел Федя.

– А всем, что под руку попадется. Очень помогает! Через неделю забудет о вегетарианстве.

– Бить женщину отвратительно!

Я взяла у него пустую тарелку и сообщила:

– Тогда это последний раз в твоей жизни, когда ты сумел нормально поесть. Она тебе вчерашнее не забудет, вижу два пути развития событий: либо начнешь бабу бить, либо она тебя со свету сживет.

Федя, ничего не ответив, вывалил на стол из портфеля кучу бумаг и начал перебирать их, приговаривая: