Столпы Земли

– Это люди шерифа.

Алина, ошеломленная, обернулась. Голос был ей до ужаса знаком. Там, у ворот, с оружием на поясе, закованный в кольчугу, на горячем вороном мерине сидел Уильям Хамлей.

– Убирайся отсюда, вонючая тварь! – крикнул ему Джек.

Лицо Уильяма вспыхнуло от такого оскорбления, но он не двинулся с места.

– Я должен арестовать этого человека, – ответил он.

– Только попробуй. Люди Ричарда разорвут тебя на мелкие кусочки.

– Когда я засажу нового графа в тюрьму, его уже некому будет спасать.

– Что ты себе вообразил?! Шериф не имеет права сажать в тюрьму графа.

– За убийство – имеет.

Алина испуганно охнула. Она догадалась, что было у проклятого Уильяма на уме.

– Никакого убийства не было! – крикнула она.

– Нет, было, – сказал шериф. – Граф Ричард убил Альфреда Строителя. А теперь я должен предупредить приора Филипа, что он укрывает убийцу.

Уильям тронул свою лошадь и проехал мимо них по западной площадке недостроенного нефа во дворик монастырской кухни, где принимали всех мирян. Алина следила за ним настороженным взглядом. Она ненавидела его в эту минуту, как никогда прежде. Бедный Альфред, которого они только что схоронили, сделал много дурного в своей жизни из-за своего слабоумия и слабости характера; но то, скорее, была трагедия человека. Уильям же был поистине дьяволом во плоти. «Когда же наступит избавление от этого чудовища?» – думала про себя Алина.

Воины Уильяма догнали его во дворике кухни, и один из них стал колошматить в дверь рукояткой своего меча. Строители покинули свои рабочие места, собрались толпой и грозно поглядывали на непрошеных гостей. В руках у всех были кувалды и острые стамески. Алина велела Марте отвести детей домой, а сама с Джеком присоединилась к ремесленникам.

Из двери вышел приор Филип. Он был меньше ростом, чем Уильям, и в своем летнем платье казался совсем маленьким рядом с восседавшим на лошади, закованным в кольчугу и оттого похожим на быка шерифом, но лицо Филипа горело праведным гневом, и поэтому он выглядел более грозно и внушительно.

– Ты прячешь у себя беглеца... – начал было Уильям.

Филип буквально взревел, оборвав того на полуслове:

– Вон отсюда!

Уильям попробовал объяснить еще раз:

– Произошло убийство...

– Вон из монастыря! – кричал Филип.

– Я шериф...

– Даже король не имеет права приводить вооруженных людей на территорию монастыря! Прочь отсюда! Прочь!

Ремесленники со злобными лицами начали о чем-то шептаться между собой. Воины шерифа стали поглядывать на них с испугом.

– Даже приор Кингсбриджа обязан отвечать шерифу, – сказал Уильям.

– В таком тоне я с тобой разговаривать не стану! Убери своих людей с территории монастыря. Оружие оставь на конюшне. Когда ты будешь готов вести себя в храме Господа как простой грешник, тогда можешь войти. И только тогда приор ответит на твои вопросы.

Филип сделал шаг назад, за порог, и закрыл дверь. Строителей охватило радостное воодушевление.

У Алины тоже в душе все пело. Столько лет Уильям был для нее воплощением жестокой власти и постоянного страха, и вот наконец он получил достойный отпор со стороны Филипа.

Но Уильям не был еще готов признать свое поражение. Он слез с лошади. Не спеша расстегнул оружейный пояс и передал его одному из своих воинов. Потом что-то шепотом сказал своим людям, и они ушли с монастырского двора, унося с собой его меч. Уильям проводил их взглядом, пока те не вышли за ворота, потом снова повернулся лицом к двери в кухню.

– Открывай шерифу! – заорал он.

Через некоторое время дверь отворилась, и Филип снова вышел во двор. Он смерил взглядом Уильяма, убедился, что тот остался без оружия, потом посмотрел в сторону ворот, где сбились в кучку его воины, и наконец снова взглянул на шерифа.

– Слушаю тебя, – спокойно сказал приор.

– Ты укрываешь в монастыре убийцу. Отдай его мне.

– В Кингсбридже не было никаких убийств.

– Четыре дня назад граф Ширинг убил Альфреда Строителя.

– Ты немного ошибаешься. Ричард действительно убил Альфреда. Но это не было убийством. Он застал его при попытке изнасилования.

Алина вздрогнула.

– Изнасилования? – удивился Уильям. – И кто же был жертвой?

– Алина.

– Но она ведь его жена, – ликующе произнес шериф. – Как может муж изнасиловать свою собственную жену?

Ярость вскипела в груди у Алины: в его словах звучала страшная, жестокая правда.