Столпы Земли

Уильям потерял Ричарда из виду.

Вокруг начали падать десятки стрел, поднявшихся, словно стая птиц, из середины вражеского войска. Уильям поднял щит, прикрывая им голову. Он ненавидел стрелы – они разили без разбору.

Король Стефан с боевым кличем ринулся в атаку. Уильям обнажил меч и, увлекая за собой своих воинов, тоже бросился вперед. Но скакавшие справа и слева конники рассыпались веером и очутились между ним и вражеской армией.

Справа от Уильяма слышался оглушительный лязг железа, и воздух наполнился таким знакомым ему металлическим запахом. Это лорды короля бились с «лишенными наследства» дворянами. Ему было видно только, как сталкивались, вертелись, бросались друг на друга и падали воины и кони. Ржание животных смешалось с криками людей, и в этой какофонии Уильям уже слышал ужасающие вопли умирающих в страшных мучениях раненых. Его согревала надежда, что одним из них был Ричард.

Уильям вновь посмотрел налево и задрожал, увидев, как падают под ударами дубин и топоров валлийских дикарей бретонцы. В своем стремлении убить врага неистовые валлийцы выли, визжали и топтали друг друга. Возможно, они жаждали поскорее разграбить город. Бретонцев же ожидало лишь очередное недельное жалованье, и потому они дрались не так ожесточенно и постепенно отступали. Уильям был возмущен.

Его удручало и то, что до сих пор он ни с кем не сразился. Вокруг него были его рыцари, а впереди – конница. Он стал пробиваться вперед, поближе к королю. Вокруг кипело сражение: упавшие лошади, яростно дерущиеся люди, оглушительный звон мечей и тошнотворный запах крови. Но Уильям и король Стефан находились в этот момент в месте, где противника не было.

* * *

Филип все это видел, но ничего не понимал. Он понятия не имел о том, что происходит. Все смешалось: сверкающие клинки, мечущиеся кони, взлетающие и падающие знамена, приносимый ветром грохот сражения. Ад кромешный! Одни падали и умирали, другие вставали и продолжали драться, но кто побеждал, а кто проигрывал в этой битве, сказать было невозможно.

Стоявший неподалеку каноник в меховой мантии взглянул на Филипа и спросил:

– Что там делается?

– Не знаю. – Филип покачал головой.

Однако он продолжал во все глаза следить за развитием событий. На левой стороне поля боя какие-то люди бежали вниз по направлению к каналу. Это были одетые в серо-коричневые туники наемники, и, насколько мог судить Филип, они были воинами короля и спасались бегством, преследуемые раскрашенными дикарями из армии мятежников. Победные вопли валлийцев доносились даже сюда. У Филипа затеплилась надежда: воины Роберта Глостера побеждали!

Затем серьезные изменения произошли на другой стороне. Справа, где сражались конные рыцари, армия короля дрогнула и начала откатываться назад. Сначала ее отступление было чуть заметным, потом оно несколько ускорилось и наконец превратилось в настоящее бегство. На глазах у Филипа десятки королевских воинов повернули своих коней и во весь опор помчались прочь с поля боя.

Филип ликовал: на то была воля Господня!

Возможно ли, чтобы все закончилось так быстро? Мятежники наступали на обоих флангах; и лишь центр все еще продолжал удерживать свои позиции. Окружавшие короля рыцари дрались отчаянно. Но смогут ли они остановить бегство? Вполне возможно, что Стефан лично сразится с Робертом Глостером: порой один-единственный поединок между полководцами решал исход всей битвы, независимо от того, как проходило сражение. Так что это еще не конец.

* * *

Счастье изменило королю с невероятной быстротой. В какой-то момент обе армии были равны, с обеих сторон воины бились отчаянно, и вдруг люди Стефана ударились в бегство. Уильям пришел в уныние. Слева от него бежали по склону холма наемники-бретонцы, которых догоняли и сбрасывали в канал валлийцы, а справа графы со своими знаменами на боевых конях мчались прочь от врага в направлении Линкольна. Только центр держался: король Стефан находился в самой гуще событий, круша направо и налево своим огромным мечом, а вокруг него, словно стая волков, яростно бились воины графства Ширинг. Но положение было ненадежным. Король мог оказаться в окружении. Уильям молил Бога, чтобы король поскорее начал отступать, но у Стефана было больше храбрости, чем здравого смысла, и он продолжал драться.

Уильям почувствовал, что основное сражение переместилось влево. Осмотревшись, он увидел, что стоявшие за бретонцами фламандские наемники пошли в атаку и начали теснить валлийцев, которые теперь вынуждены были защищаться. Завязался рукопашный бой. Воины Ранульфа Честерского, сражавшегося в центре, бросились на фламандцев, и те оказались зажатыми между отрядом Ранульфа и валлийцами.