Пиранья. Флибустьерские волны

– Ну? Стареете, сударь мой...

– Мне тоже так иногда кажется... – Мазур не выдержал, сбился с этого гладкого тона. – Слушай, черт тебя подери! Ты твердо обещал, что в том гадюшнике, у Натальи, я буду под надежным прикрытием. А кончилось все тем, что меня повязали, как пучок редиски, и уволокли черт-те куда, чтобы я им таскал наркотики со дна морского, как дрессированный баклан – рыбку...

Лаврик остановился, поддел носком ботинка пустую жестянку, задумчиво, одухотворенно улыбнулся.

– Друг мой, – сказал он проникновенно. – Ты великий супермен, кто бы сомневался. Ты, извини за выражение, ас. Я, честное слово, несказанно горжусь, что мне, лаптю, выпало в паре-тройке операций с тобой героически сражаться бок о бок... но, я тебя умоляю, позволь в делах шпионских оставаться спецом мне...

Он стоял перед Мазуром, едва заметно улыбаясь, взгляд его был ясен, чист, светел, а лицо озарено, просветлено, исполнено неземной благодати – хоть ангела господня с него пиши для иконы. В голове у Мазура понемногу рождалось нечто сродни озарению. Он слишком хорошо знал, что означает подобного рода выражение на физиономии старого приятеля, друга заклятого.

– Ах ты, чекистская морда... – сказал он ошарашено. – Ты снова крутил комбинацию... Я по роже вижу.

– Мне ваши беспочвенные подозрения очень даже странны, – ханжеским тоном сказал Лаврик с оскорбленным видом седоусого служаки, облыжно обвиненного в том, что он злодейски пропил полковое знамя.

– С-сука, – сказал Мазур. – Тварь. Прохиндей. Ты крутил комбинацию – моим горбом...

– Ну, вообще-то я не обязан перед тобой отчитываться, – сказал Лаврик уже нормальным голосом. – Но, поскольку ты человек надежный и зарекомендовавший себя... Крутил, извини. Нужно смотреть дальше своего носа. Вы, ихтиандры бесхитростные, без затей режете глотки, а я обязан не только вас при этом оборонять от козней вражеских, но еще и комбинации крутить... Ну да. Я тебе всобачил микрофончик – импортная штучка, совсем крохотная, идеально прилипает к любой поверхности... И через пару минут после того, как ты уехал на грузовичке, мы туда нагрянули – я, вон тот компаньеро, – он кивнул в сторону «Ла Тортуги», – и его барбудос. Состоялся сложный, душевный и крайне результативный разговор. Твой Ричард, как ни был крут, пообещал работать на нас – и будь уверен, пахать будет исправно и добросовестно. Крутые парни – они сплошь и рядом еще и разумные... Так-то. Как говорится, под давлением неопровержимых аргументов и улик... Вытаскивать тебя оттуда было бы слишком простым решением. Жизнь требовала комбинаций посложнее. Нужно было освоить некий участок – и мы его освоили. И при чем тут наши с тобой переживания? Кого интересуют эмоции, когда речь идет о деле?

– Меня же сто раз могли там угрохать, – сказал Мазур.

– Не могли, – ответил Лаврик. – Не для того тебя так старательно учили, не для того над тобой бились лучшие специалисты, чтобы ты дал себя прихлопнуть каким-то вшивым гангстерам... Ведь, по большому счету, не ухлопали же? А польза вышла нешуточная. Те, кому надлежит, еще такой урожай снимут с этой веревочки, что ты, простая душа, и представить себе не можешь, может быть, и я тоже... Разобиделся?

– Не дождешься, – угрюмо сказал Мазур.

Ни злости, ни обиды у него и в самом деле не было. Притерпелся уже к Лавриковым штучкам. И, самое главное и самое печальное, прекрасно его понимал, как бы дико это ни казалось. Лаврик был сугубый профессионал, и когда начиналось дело, у него где-то внутри щелкал невидимый миру тумблер, отключавший все человеческое – как и у самого Мазура при других обстоятельствах... Глупо и неразумно сердиться на человека, стремящегося сделать свою работу – пусть даже при этом тобой сыграли втемную. Обычный человек отшатнулся бы от таких рассуждений в ужасе и омерзении, пылая благородным возмущением – но они-то с Лавриком были надежно и качественно искалечены своей профессией...

– А как же наш подводный луноход? – спросил он язвительно.

– Ничего ему не сделается, – сказал Лаврик. – Плюс-минус сутки... Сам же видишь, перерывчик вышел небольшой, как и рассчитано. А в общем начальство, конечно, торопит. Где-то там, – он неопределенно повел рукой, указывая на океан, – обретается подводная лодка... Не наша, кубинская. Для надежности аппарат погрузим прямо на нее, он слишком большой, чтобы тащить его сюда, в город. Вот только... – он вновь повернулся к морю, лицо стало озабоченным. – Если эта хренотень усилится, завтра в море не выйдешь.