Золушка для герцога

Нет, этого не может быть!

Она не такая!

Даже сквозь безумную страсть и горячечное биение пульса, сквозь жажду уложить Джейн на сиденье и взять ее прямо здесь, в карете, Хок почувствовал — уловил — тот момент, когда Джейн перестала принимать его ласки.

В то же самое время он знал, что, если он хочет удержать власть как герцог Сторбридж, если хочет стать опекуном Джейн, именно он должен положить этому конец. Причем раз и навсегда.

Он поднял голову и посмотрел на Джейн сверху вниз, его губы изогнулись в жестокой ухмылке, взгляд стал тяжелым, насмешливым.

— Видишь, Джейн, насколько я был прав, предупреждая тебя об опасном положении, в которое ты ставишь себя, решив путешествовать наедине с джентльменом в его карете? — сказал он девушке, безвольно лежащей в его руках. Он поднял ее и пересадил обратно, на противоположное сиденье.

Она побледнела словно полотно, глаза широко распахнулись.

— Вы... вы поцеловали меня только потому, что хотели преподать мне урок, ваша светлость?

Хок решил не показывать, как сильно ранит его обида в ее глазах и ее дрожащие губки.

— Отчасти, — холодно признался он. — Но я также хочу, чтобы вы знали, не важно, какого мнения вы до этого придерживались... — голос его стал ледяным. — Герцог Сторбридж не нуждается в шантаже, чтобы заманить привлекательную девицу из провинции в свою постель. Мне не надо никого принуждать, такие женщины сами идут прямо ко мне в руки! — насмешливо добавил он.

Джейн задохнулась от возмущения, хоть и знала, что герцог прав. Она действительно из провинции, и она — в мгновение ока — упала в его объятия!

— Вы ведь думали, что у меня это на уме, не так ли, Джейн?

Его голос стал еще более ледяным. В эту секунду он был с ног до головы надменным и самодовольным герцогом Сторбриджем, таким, каким Джейн увидела его во время их первой встречи, — глаза превратились в щелки, не предвещая ничего хорошего, резко очерченные губы поджались в жестокой усмешке.

Джейн гордо вскинула голову и стойко встретила его взгляд. Она уже достаточно хорошо изучила герцога, чтобы понять — для людей трусливых, неспособных противостоять его диктату, у него припасено лишь презрение.

— Я не собиралась прыгать в вашу постель, ваша светлость.

— Все говорит об обратном, Джейн! Ее брови взлетели вверх.

— Я не лгунья, ваша светлость. Герцог иронически покачал головой:

— Разве никто не говорил вам, что самообман худший вид лжи, Джейн?

Джейн так и подмывало протянуть к нему руку и пощечиной стереть довольную ухмылку с насмешливо изогнутых губ, которые совсем недавно целовали ее!

— Не советую вам делать этого, Джейн, — предупредил ее герцог, увидев, что ее ладошка непроизвольно сжалась в кулак. — Вы и без того внесли достаточно неудобств в мое мирное существование, чтобы добавлять в список оскорблений еще и удар по лицу!

Девушка тяжело дышала от возбуждения.

— Смею напомнить вашей светлости, что именно вы, а не я приняли решение, что я должна сопровождать вас в Глостершир!

— Так и было, — коротко кивнул он. — Решение, о котором я уже начал жалеть, уверяю вас!

Джейн покраснела от негодования:

— Это нетрудно исправить, ваша светлость.

— Если вы вновь предлагаете отпустить вас одну в Лондон...

— Предлагаю.

— ...то я рекомендую вам выбросить эту идею из головы, Джейн, — продолжил Хок ледяным тоном, не обратив внимания на ее реплику. — Летом в Лондоне остаются одни развратники и проходимцы, которым до смерти скучно в деревне. Подобные мужчины сочтут вас не более чем лакомым кусочком, отведают и тут же исчезнут!

Грудь Джейн быстро поднималась и опускалась.

— Вам это известно по собственному опыту, наша светлость? — бросила она ему вызов.

В глазах Хока блеснула, ледяная насмешка.

— Будь оно так, Джейн, вы бы уже не сидели напротив меня в этой карете невинной девушкой!

— Вы слишком самоуверенны, сэр!

— Я честен, Джейн, — отрезал он. Хок нисколько не сомневался, что Джейн и дня бы в Лондоне не продержалась. Какой-нибудь искушенный подлец — да взять, к примеру, его братьев Себастьяна и Льюиса! — попытался бы соблазнить ее и затащить в постель.

Джейн ужасно хотелось опровергнуть обвинения герцога. Но как она могла это сделать, если до сих пор помнила о его поцелуях и ощущала его руку, ласкающую ее грудь?..

И, судя по его ухмылке, он об этом догадывался.