Богиня по ошибке

— Они и вправду вызвались купать его?

— На самом деле девчонки устроили спор, добиваясь этой привилегии.

Мы с Аланной наклонили головы и сделали вид, что внимательно рассматриваем кентавра, который стоял перед нами, подбоченившись. По его красивому лицу было видно, что он считает нас чокнутыми.

— Хм, довольно симпатичный кентавр. Как вы считаете, миледи? — поинтересовалась Аланна.

— Раз ты об этом заговорила, то я скажу, что у него хорошая широкая холка. Еще я могу подтвердить его… э-э… скажем так, выносливость.

Я заверещала, когда предмет наших рассуждений рванул вперед и поднял меня на руки. Аланна отпрыгнула в сторону и открыла перед ним дверь. Вынося меня из спальни, он ворчал что-то насчет широкой холки, но не могу поручиться. Хохот Аланны мешал расслышать. Я глянула через плечо мужа и увидела, что она держится за бок, едва поспевая за нами и безуспешно стараясь подавить смех. Я обвила его шею руками и не волновалась по поводу простыни, была абсолютно уверена, что он сам проследит, чтобы она не соскользнула.

Очень скоро мы оказались у дверей купальни. Оба охранника встали по стойке «смирно». Я заметила, что Клан-Финтан специально заглянул каждому в глаза и только потом наклонил ко мне голову и неторопливо, со вкусом поцеловал. Тут нас догнала Аланна и распахнула двери.

Когда он поставил меня на пол, мы неохотно выпустили друг друга из объятий.

— Присоединишься ко мне на церемонии благословения? — с тоской спросила я, не желая с ним разлучаться.

Я чертовски плохо воспринимала расставание.

— Я буду рядом. — Он взглянул на моих охранников. — Где мне и положено быть.

Он еще раз быстренько меня поцеловал и, прежде чем уйти, обратился к двум воинам:

— Не щадите жизни, охраняя миледи. Если кто ее тронет, я его убью.

«Ой-ой-ой, наверное, и до него дошли те жуткие слухи насчет привязанности Рианнон к своим мужчинам».

Охранники отсалютовали Клан-Финтану. Вид у него был довольный, когда он ласково провел рукой по моему лицу. Потом муж ловко повернулся и пошел по коридору, нарочито громко топая.

Я прошла за Аланной в чудесную купальню.

Пока она подбирала нужные флакончики и щетки, я воспользовалась удобствами, после чего сбросила простыню и осторожно погрузила свое истерзанное за ночь тело в бархатистую минеральную воду.

Аланна плюхнулась на край бассейна рядом со мной, протянула губку и бутылочку с мылом, которое мне так понравилось.

Я приступила к устранению ущерба, нанесенного прошлой ночью, и втайне улыбнулась самой себе, когда обнаружила на внутренней стороне бедра маленький след от укуса.

— Похоже, ночь прошла хорошо.

— Милая, «хорошо» — не то слово. Просто потрясающе.

Мы засмеялись как подружки.

— Итак, вы наблюдали, как он исполняет превращение? — не скрывая любопытства, спросила Аланна.

— Это самое изумительное, что я только видела в жизни. Я заморгала, заметив, что она удивлена. — Хочешь сказать, что и ты прежде не присутствовала при превращениях?

— Нет, конечно! — Она была потрясена, но через секунду с улыбкой дернула меня за мокрый локон. — Все время забываю, что вы не можете знать таких вещей. На свете существует всего несколько персон, которым доступно превращение. Оно для них священно. Его могут увидеть только верховные шаманы или, как в вашем случае, их супруги. После превращения шаман может исполнить церемонию или службу в новом своем обличье, но он никогда не станет меняться на виду у публики.

Я задумалась над этим.

— А ты знала, что процедура для них болезненная?

— Нет!

— Вот, должно быть, почему они не хотят, чтобы их кто-нибудь видел во время таинства. — Я вспомнила выражение лица Клан-Финтана, когда его тело меняло форму. — Не хотят, чтобы люди знали, как им больно.

Аланна взяла мою намыленную руку в свои ладони.

— Неужели ему пришлось так тяжело? Я кивнула.

— Но за все, что ценно, приходится платить. Так сказал муж.

— И вы думаете, эта ночь стоила той боли, что он перенес? — сочувственно спросила она, и я пожала ей руку в знак благодарности.

— Во всяком случае, он вел себя именно так.

— Тогда я бы поверила ему и не стала бы омрачать сомнениями свое удовольствие.

До тех пор, пока мы об этом не заговорили, я не сознавала, насколько сильно меня тревожила эта мысль.

— Полагаю, он знает, что делает.