Богиня по ошибке

— Здесь столько грязи и, хм, всего прочего, что мне трудно определить, есть ли на твоем крупе другие раны, кроме этих, самых глубоких?

Муж повернулся вполоборота и оглядел свой лошадиный зад так, словно тот принадлежал кому-то другому.

— Кажется, нет.

— Ладно, посмотрим. Но ты слишком высок. Придется тебе опуститься на землю, чтобы я могла как следует обработать раны.

Клан-Финтан вздохнул, подогнул колени и покорно лег.

В файле памяти всплыло предостережение под названием «То, что не позволяют делать больным лошадям».

— Ты ведь сможешь подняться, да?

— Надеюсь.

«Отлично. Где, черт возьми, все эти ветеринары, когда они нужны?»

Порезы на крупе были ужасны. Со стороны он выглядел так, будто по нему прошлась лапа гигантского медведя. Порванная кожа и выдранная плоть висели по бокам глубоких рытвин. Я слегка дотронулась до отвисшего куска и услышала, как Клан-Финтан резко втянул воздух.

— Думаю, эти раны надо будет зашить. — От одной только мысли об этом мне стало плохо.

— Делай то, что нужно, — спокойно сказал он.

— Для начала их необходимо промыть.

Я смочила вином другой кусок бинта, стараясь расходовать дезинфицирующую жидкость экономно, хотя было трудно удержаться от того, чтобы не облить весь его круп. Раны были очень глубокие и страшные. Я удалила из них грязь, насколько это оказалось возможным, — отдала бы все драгоценности Рианнон за большую бутылку перекиси и шприц с пенициллином, — нанесла толстый слой мази Сайлы и с удовольствием отметила, что лицо мужа расслабилось, когда сказалось замораживающее действие лекарства.

— Отдохни пока, а я поговорю с Вик. — Я похлопала его по плечу и отдала бурдюк.

Охотница и Дугал дружески беседовали. Я заметила, что раны у него чистые, блестящие от желтой мази. Кожа теперь выглядела почти естественно.

— Вик! — Похоже, меня одолевала паника. Точно, так оно и было.

— Мне кажется, что раны на крупе Клан-Финтана нужно зашить.

— Вполне возможно.

— Я не могу это сделать! — едва слышно процедила я сквозь зубы.

Через секунду я расплакалась бы, потому еще больше сердилась.

— Я зашила бы твои раны или Дугала, но никак не могу проткнуть иглой его кожу. — Я сделала паузу. — Без обид.

— А никто и не обиделся, — уверил меня миляга Дугал.

— Я могу это сделать, — сказала Вик, словно речь шла о том, чтобы съездить на угол и забрать пиццу.

— Отлично! — Я схватила ее за руку и повела за собой. — Идем. Чем дольше мы ждем, тем больше болотной грязи и всякой дряни туда попадет и загноится, так что утром его зад, скорее всего, отвалится или еще что.

— Надеюсь, вы понимаете, что я прекрасно вас слышу? — донесся до нас насмешливый голос Клан-Финтана.

— Ничего ты не слышал, — сказала я, когда мы с Вик к нему подошли. — У тебя, вероятно, начался бред.

— Или ты скоро пожалеешь, что у тебя его нет, — с садистским злорадством сказала Вик, вдевая нитку в иглу.

Я пришла в ужас, но Клан-Финтан с Дугалом дружно загоготали.

— Рада, что ваша троица отлично проводит время. — Я скрестила руки на груди и чуть было не принялась постукивать ногой, как типичная сердитая учительница.

— Иди сюда, любимая, — позвал муж, протянув мне руку.

Я поспешила утешиться в его объятиях, хоть он по-прежнему был покрыт струпьями и всякой гадостью.

— Худшее позади. — Мой кентавр поцеловал меня в щеку.

— Разве? — засомневалась я, глядя, как Виктория подходит к нему с иголкой в руке.

— Мне понадобится что-то острое, чтобы перерезать нить! — заявила она.

В ту же секунду Дугал вынул из ножен меч, приблизился к ним и просто сказал:

— Мы должны держаться вместе.

От его слов мое сердце забилось спокойнее, поэтому я прикусила язык и принялась подглядывать из-за плеча Вик.

— Крепись, — сказала охотница.

Я смотрела, как она с характерным звуком протыкала иголкой отвисшие куски кожи, протягивала нить, кстати, тоже с очень милым звуком, отрезала ее мечом Дугала и начинала следующий шов.

Я думала, меня вывернет.

— Не забудь оставить кусочек для дренажа, — на удивление спокойно напомнил Клан-Финтан.

Виктория бросила на него взгляд, словно говоря: «Без тебя знаю, глупый».

— Риа, — прошептал мне на ухо муж. — От мази раны онемели. Мне не больно.

Я взглянула в лицо кентавра, всем сердцем желая ему поверить, но увидела, как взмокла его верхняя губа, и засомневалась.