Меч Вайу

– И-и-еа-ах! – дикий вопль Меченого заставил вздыбиться жеребца Абариса; рванув поводья, ста- рый воин наметом поскакал вперед, где языг с хохотом показывал обозленным донельзя сколотам голову их товарища.

– Куда! Назад! Меченый, стой! – закричал Марсагет, в это время беседовавший неподалеку с Радамасевсом.

Но старый воин, видимо, уже ничего не слышал; да и возвратиться мешали гордость и ненависть к врагам, клокотавшие в груди.

Языг заметил Меченого и припустил ему навстречу. Три победы заставили его забыть об осторожности, хотя он и видел, что новый противник, не в пример первым, принадлежит к знати: боевой конь Меченого хороших кровей и дорогое оружие, которые не по карману простому воину, указывали на это.

На этот раз языг встретил достойного противника: копье пронзило пустоту, потому что Меченый молниеносно нырнул под брюхо жеребца, а затем, снова забравшись в седло, метнул дротик. Языга спасла надетая под панцирь кольчуга: дротик пробил панцирь и слегка оцарапал тело, разорвав несколько колец железной рубашки. Разозленный неудачей языг повернул коня и, поправив копье, из-за большой длины и приличного веса крепившееся ремнями к шее и крупу жеребца, снова поскакал навстречу Меченому. Тот снова увернулся от смертоносного острия, бросив коня в сторону, и с размаху рубанул мечом по древку копья. Отбросив обломки копья, языг выхватил меч и попытался достать Меченого, который кружил вокруг него, раз за разом поднимая коня на дыбы.

Мечи, сталкиваясь, роняли на землю россыпи ярко-желтых искр, и долго ни один из них не мог найти брешь в защите соперника.

Тем временем два сарматских воина, до этого безучастно наблюдавшие за поединком, начали не спеша приближаться к месту схватки, старательно маскируя свои намерения под видом полного безразличия к происходящему. Абарис первым заметил этот коварный маневр. Он пустил коня вскачь в тот момент, когда сарматы, уже не таясь, помчали к Меченому. Сын вождя правильно оценил создавшееся положение: помочь военачальнику сколотов, увлеченному поединком, мог только он, так как был ближе всех к месту схватки; его великолепный породистый жеребец мгновенно развивал очень высокую скорость в отличие от низкорослых лошадей простых воинов- сколотов, чрезвычайно выносливых в беге, но медленно набирающих ход.

Меченый увидел новых врагов, только когда аркан прижал его руки к туловищу. Но сдернуть его с коня сармат не успел: Абарис полоснул акинаком по аркану и словно ястреб налетел на опешивших от неожиданности воинов. Один из них попытался было достать его коротким копьем, но смертоносные молнии двух акинаков в руках Абариса заставили дрогнуть сармата, и в следующий миг холодное железо клинка до половины погрузилось ему в горло. Второй в испуге шарахнулся в сторону, и пока он разворачивал коня, Абарис метнул дротик, притороченный к седлу.

Тяжело раненный сармат хотел ускакать в свой лагерь, но теперь уже роли поменялись: искусно брошенный Абарисом аркан захлестнул его поперек туловища, и торжествующий юноша потащил поверженного по степи.

Меченый, добавивший к своим шрамам еще один, от языга, рубился с таким бешенством, что его противник начал помышлять о бегстве. Тем более, что на подмогу Меченому поспешил Абарис, налетевший на языга сбоку.

– Оставь! – захрипел Меченый, и Абарис отвернул коня в сторону; он понял: самолюбивый.

Меченый не желал делить победу даже со своим любимым учеником.

Неожиданно Меченый изменил тактику: на очередном развороте, перехватив меч левой рукой, правой он со страшной силой метнул боевой топор. Удар пришелся в голову языга; тот зашатался в седле, теряя сознание; и следующий удар, уже мечом, довершил начатое – мертвый противник.

Меченого завалился под копыта коня…

Сколоты ликовали. Сияющий Абарис и хмурый, но в душе довольный Меченый спешились и, не сговариваясь, по старинному обычаю, швырнули головы врагов под ноги Марсагету.

– В следующий раз накажу… – хмуря брови, сказал Марсагет, но, не удержавшись, обнял сына и прижал к груди.

Военный клич сколотов гремел над степью до полуночи – жрецы-гадальщики пророчествовали победу. Хмельной от счастья Абарис долго не мог уснуть, бродил по лагерю, а Меченый, тоже довольный сверх вся- кой меры, в противовес своему ученику, спал мертвым сном – что может позволить себе юность, то старости, увы, заказано…

С первыми лучами солнца начался бой. Вождь сколотов Марсагет торопил события, первым послав в атаку своих легкоконных лучников. Так как у сармат спешенных воинов не было, а тяжелая конница Дамаса еще не была построена в боевые порядки, сколоты с визгом и криками почти безнаказанно обрушили на врага тучи стрел. Искусные стрелки били из луков настолько прицельно и с такой быстротой, что первое время в рядах сармат возникло замешательство, едва не переросшее в панику. Сколоты волнами накатывались на лагерь Дамаса и, не входя в соприкосновение с боевыми порядками сармат, возвращались обратно, чтобы снова кружить нескончаемую смертноносную карусель. Казалось, вот-вот ряды сармат дрогнут и они обратятся в бегство. Но не растерявшийся вождь языгов бросил на сколотов несколько отрядов своей легкой конницы, и противники сошлись врукопашную. Ободренные первым успехом, сколоты вначале рубились на равных, но свежие отряды врага, ударившие с флангов, заставили их отступить. Сарматы, повинуясь окрикам военачальников, их не преследовали; пустив вдогонку по две-три стрелы, они возвратились обратно.