Подменённый

– Ты считаешь, что в армии больше честных людей? – с искренним интересом спросил Андрей.

– Я считаю, что в армии только за счет одной хитрой задницы не проживешь, – ответил ему Шагадди. – Легко вытащить продовольственные купоны из кармана незнакомого тебе человека или всучить ему негодный товар на улице большого города, зная, что вторая встреча с ним – событие почти невероятное. В казарме же ты все тридцать часов в сутки на виду. Что бы ни случилось, до истины докопаться не так уж трудно. Здесь никого не интересует, насколько крут ты был до того, как надел форму. Если ты считаешь, что что-то из себя представляешь, то должен доказать это. И на понт здесь никого не возьмешь. Если что сказал – так изволь подтвердить делом. Один неверный шаг – и ты по уши в дерьме, выбраться из которого уже практически невозможно. Здесь, как мне кажется, нужно просто быть самим собой. Ну а если что, – Шагадди нежно, с любовью провел кончиками пальцев по покрытому пороховым нагаром стволу автомата, – всегда можно найти эффективный способ расквитаться с обидчиком.

– И то верно, – подумав, сказал Снаттер. – Армия, пожалуй, осталась единственной структурой нашего общества, хоть в какой-то степени отличающейся от болота, которое, стоит только в него попасть, засасывает до ушей.

– Ты это к чему вдруг? – удивленно приподнял брови Андрей.

Андрею (а точнее, Дейлу) ситуация в Кедлмаре была известна с достаточно высокой степенью достоверности. Для того чтобы создать единую картину, потребовался труд нескольких десятков агентов Статуса, работавших на протяжении десятилетия в различных учреждениях и ведомствах Пирамиды. Обычный же житель Кедлмара мог видеть только то, что происходило в непосредственной близости от него и к чему он сам имел непосредственное отношение. Но при том, что буквально на каждой общественной ступени современного Кедлмара можно было наблюдать явные признаки развала и приближающегося хаоса, не требовалось большой фантазии и чрезмерного напряжения воображения, чтобы экстраполировать свои наблюдения на весь общественный организм некогда великого государства.

Практически вся инфраструктура общества Кедлмара прогнила настолько, что только чудом все еще сохраняла устойчивость. Если бы внешний враг существовал на самом деле, ему бы не потребовалось больших усилий для того, чтобы раздавить нищую, обескровленную страну. Армия Кедлмара могла внушать уважение разве только своей численностью. Оружие и техника давно устарели. Связь между Генеральным штабом и отдельными войсковыми соединениями осуществлялась из рук вон плохо. В случае крупномасштабных боевых действий во взаимоотношениях подразделений воцарились бы подлинный хаос и неразбериха. Многие части оказались бы отрезанными от центров снабжения, что неминуемо привело бы к их скорому уничтожению. Хвала Гурку Великому, что пресловутый внешний враг существовал только в воображении верхушки Пирамиды, которая использовала постоянную угрозу войны как средство, чтобы держать народ в повиновении.

О том, что истинная картина жизни Кедлмара невероятно далека от той, что рисовала официальная пропаганда, знал или, по крайней мере, догадывался каждый. Но вслух о подобных вещах обычно не говорил никто. В Кедлмаре существовала пословица: «Не пытайся поймать бешеного рекина за хвост и, быть может, останешься живым».

– Похоже, никто уже не верит в то, что нам удастся выбраться из этого леса, – криво усмехнулся Шагадди. – Иначе мы не стали бы вести столь рискованные разговоры.

– Не вижу никакого криминала, – дернул плечом Андрей. – Мы не готовим государственный переворот, а обсуждаем собственные проблемы.

– Ну, если так посмотреть на это… – Шагадди задумчиво поскреб ногтями заросшую двухдневной щетиной щеку. – Снаттер, а что тебя привело в армию? Я слышал, что ты из благополучной семьи, папаша у тебя какая-то большая шишка… С чего ты-то вдруг нацепил на себя шевроны?

– Мой отец не такой уж большой начальник, как ты думаешь, – усмехнулся Снаттер. – Он просто очень хороший врач. И многие высокопоставленные деятели Пирамиды нередко обращаются к нему за помощью. А я… Я тоже хочу стать врачом. Но прежде чем поступить в училище, я должен отдать долг родине. Десять лет в строевой части – только после этого ты получаешь лицензию на обучение в государственном учреждении. Другой вариант – заключить перед поступлением в училище долгосрочный армейский контракт. В таком случае ты выходишь из училища со справкой о полученном образовании и с офицерскими шевронами на груди. Меня такой вариант не устраивает. Я не собираюсь оставаться военным всю жизнь.