– Блестящая логика! – вставил Витька. – Именно так и следует поступать: верить в себя и идти вперед, не замечая препятствий.
– Пока не упрешься в бетонную стену, – добавил я. – Можно, конечно, пробить и ее, но только для этого нужно иметь чугунный лоб.
– Вот именно, – размашисто кивнул Трепищев. Он, похоже, вообще не понял, о чем шла речь. – Так и я бился головой в стену, пытаясь пристроить свои рукописи. И продолжалось это до тех пор, пока не пришел я как-то раз в издательство «Омега-пресс». Сижу, значит, я в коридоре, ожидаю, когда освободится редактор, занимающийся фантастикой. И вдруг присаживается рядом со мной человек. То да се – разговорились мы с ним. Я пожаловался, что никак не удается пристроить мои произведения в издательство. А он отвечает: «Главное, молодой человек, не сдавайтесь. У меня тоже в свое время были такие же проблемы». Сказал и достает из кармана колечко, на котором висит всего один ключик и этот самый брелок. Снимает он брелок и протягивает мне со словами: «Возьмите, молодой человек, этот брелок себе на счастье. Он непременно принесет вам удачу. Только никогда с ним не расставайтесь». Я взял брелок, а он встал и ушел. Затем я оставил рукопись редактору и стал ждать результата. Не прошло и недели, как мне позвонили из издательства, сказали, что готовы заключить со мной договор, и поинтересовались, нет ли у меня других романов. Вот так. С тех пор я с этим брелком не расстаюсь. – Трепищев смущенно улыбнулся. – Естественно, я не верю во всякую там мистику. Но получается так, что этот брелок действительно принес мне удачу. Порою мне кажется, что если я его потеряю, то не смогу больше написать ни строчки. Хотя, конечно же, дело не в брелке…
– Не в брелоке, – поправил Витька, которому надоело слушать, как писатель хронически неправильно склоняет слово «брелок».
– Да нет, – задумчиво произнес я. – Именно в брелоке все дело.
Витька и Трепищев одновременно посмотрели на меня.
Я натянуто улыбнулся, лихорадочно соображая, как бы попроще объяснить свои ненароком вырвавшиеся слова. Как назло, ничего путного в голову не приходило.
Меня спас телефон, зазвонивший в кармане куртки.
– Извините, – быстро произнес я и вышел из кухни.
– Связь с командованием, – произнес у меня за спиной Витька.
Пройдя в комнату с телевизором, я прикрыл за собой дверь и достал из кармана телефон.
Вокруг меня царила кромешная тьма. Слабо светилось только табло телефона. В ячейке, где должен быть указан номер телефона, с которого произведен звонок, горели одни нули.
– Слушаю, – сказал я, поднеся трубу к уху.
– Что вы там вытворяете! – Парис говорил тихо, но с напряжением в голосе.
– О чем речь? – не понял я.
– С чего вдруг Кровицу взбрело в голову нахваливать книги Трепищева?
– А почему бы и нет? – удивился я. – Трепищев оказал нам гостеприимство, в ответ мы тоже сделали ему приятное – сказали пару добрых слов о его книгах.
– Прекратите немедленно! – Голос Париса в трубке сделался похожим на змеиное шипение.
– Что именно? – не понял я.
– Прекратите все разговоры с Трепищевым о книгах!
– А вам известно, что у Трепищева имеется клиппер? – осведомился я.
Парис ответил не сразу. Пауза после моего вопроса длилась достаточно долго, чтобы я мог подумать, что связь внезапно оборвалась.
– Да, – произнес он наконец. – Нам это известно.
– И какую роль играет во всем этом Трепищев?
– Это клиппер солтеков! – Голос Париса едва не сорвался на крик, но все же ему удалось сдержаться.
– Солтеки? – непонимающе переспросил я. – Это еще кто такие?
– Команда Агамемнона, – ответил Парис.
– Так, значит, Трепищев играет за команду противника?
– Да. Но сам он этого не знает.
– Почему же мы скрываемся у него?
– У него клиппер направленного действия, работающий в автоматическом режиме. Он обеспечивает Трепищеву режим наибольшего благополучия. Именно поэтому Одиссей с Агамемноном не могут засечь вас, пока вы находитесь рядом с Трепищевым. Да им и в голову не придет искать вас там!
– А при чем здесь книги Трепищева?
– Это долго объяснять. Просто скажите вашему другу, чтобы он не выражал восторгов по поводу этих книг.
Парис, как обычно, попытался уйти от ответа. Но на этот раз я не собирался ему уступать.
– Знаете, Парис, мне это начинает надоедать. Вы постоянно даете нам какие-то указания, но при этом не желаете объяснять, чего ради все это делается.