Таня Гроттер и Болтливый сфинкс

– Ага. И не говори «дурак». Говори: «Человек труднопостижимого развития ума», – сказал Ягун.

Для отдыха они остановились лишь однажды, перед океаном. Ванька достал обрывок скатерти самобранки, у которого можно было добиться только каши и малосольных огурцов. Ягун поморщился и замотал головой.

– Ты же говорил, что любишь огурцы? – удивился Ванька.

– Вот именно. Люблю. Как же я могу их есть?

– Че-е-го? – не поняла Таня.

– Ну вот ты же любишь Ваньку? Ты же его не ешь! А тут огурцы! Не чувствуешь некое сходство? Как вообще можно есть то, что ты любишь?

– Ягун! Ты перегрелся!

У играющего комментатора нашлась своя версия.

– Скорее уж отморозился, – сказал он.

В Тибидохсе их уже ждали, хотя прибыли они на рассвете, когда небо только-только начинало розоветь в той части горизонта, где из океана должно было выплыть солнце.

Еще издали Таня увидела на стенах несколько маленьких фигур, в которых зоркий Ягун определил Медузию, Сарданапала, Ягге, Поклепа и Соловья.

– О, Соловей-то как драконам рад! Разве только не прыгает! – прокомментировал он.

– С чего ты решил? Он же спокойно стоит, – спросила Таня.

– Это смотря с чем сравнивать! Если черепаха совершает три движения в минуту, значит, она психует! – заявил играющий комментатор, а в следующий миг слетел с пылесоса от молодецкого свиста.

– А вот подзеркаливать нечестно, Соловей Одихматьевич! Я, может, не всерьез гадости говорил, а в совещательном порядке! – завопил он, выныривая из сугроба.

Компания разделилась. Пока Ягун выкарабкивался из сугроба и, охая, искал пылесос, Ванька и присоединившийся к нему Соловей полетели к ангарам, увлекая за собой драконов. Таня же опустилась на стену рядом с Медузией и Сарданапалом.

Сарданапал повел Таню к себе в кабинет. Впереди, не по-женски решительно, шагала доцент Горгонова. Копна ее волос шевелилась в такт шагам. Крайние пряди едва слышно шипели. Для тех, кто хорошо знал ее, это было верным признаком, что Медузия не в духе.

– Как сфинкс? – спросила Таня.

– Прекрасно. Замечательный аппетит. Чудесное самочувствие! Вы об этом хотели узнать, аспирантка Гроттер? – с иронией отвечала Медузия.

Таня пожалела, что вообще открыла рот. Горгона она Горгона и есть, хотя, конечно, и Медузия.

Таня любила кабинет главы Тибидохса. Все здесь дышало неизменностью. Клетка с запертыми черномагическими книгами, скрипучее кресло, маленький золотой сфинкс на двери. Слушая Таню, академик довольно кивал, улыбаясь в усы.

– Полная бессмыслица! Особенно про некромага и про Ваньку! – не выдержав его улыбчивого благодушия, брякнула Таня.

– Ну это-то как раз прозрачнее не бывает. На вашем месте я сделала бы выводы, аспирантка Гроттер, тем более что последние два ответа нас абсолютно не касаются, – ледяным тоном произнесла доцент Горгонова.

Таня вздрогнула и обернулась. Медузия, о которой она забыла, стояла за ее спиной, переставляя в шкафу книги.

– А кого касаются? – растерялась Таня.

Академик примирительно улыбнулся доценту Горгоновой.

– Меди! Я думаю, общая картина нам ясна. Имя «Ванька» в ответах повторяется дважды, и как минимум один раз это нас затрагивает. Позови, пожалуйста, ко мне Ваньку, если тебе это несложно! – попросил он.

– Мне это сложно, но я это сделаю, – холодно отвечала Медузия.

– Как ответ может быть связан с Ванькой? – спросила Таня, когда доцент Горгонова выплыла из кабинета с гордостью покидающей порт испанской каравеллы. – Хотите сказать, если мы скажем сфинксу «Ванька», он уйдет?

– Нет, разумеется! В звучании слова «Ванька» нет абсолютно ничего рокового! Даже если мы соберемся всем Тибидохсом и произнесем «Ванька» все разом, пригласив поручика Ржевского в качестве руководителя хора, то сфинкса этим не изгоним, разве что своими воплями вдавим серные пробки так глубоко ему в мозг, что они встретятся, – сказал Сарданапал.

Он подошел к висевшему на стене календарю и тщательно, точно ребенок, касаясь пальцем каждого числа, пересчитал даты.

– У нас ровно пять дней, чтобы подготовить Ваньку ко всем возможным случайностям.

– Вы серьезно?

– Гм-гм… Хвастать не стану, но когда-то мне удалось за две недели вырастить элитный спецназ из горшечной группы детского сада, – проговорил академик самодовольно.

– Разве Ваньке придется сражаться?

– Без сомнения. Но вот какие формы приобретет это сражение, сказать сложно, – произнес Сарданапал.