Формула одиночества

«Субботин?» – мелькнуло у нее в голове. Мелькнуло и пропало, потому что в следующее мгновение она уже лежала под кроватью, с ужасом понимая: кто бы ни был человек, проникший в комнату через окно, он непременно заметит и открытый тайник, и разбросанные по полу бумаги. И неизвестно еще, как он себя поведет!

Она сжала ладони в кулаки и поднесла их к лицу. Хорошо же она будет выглядеть, когда ее обнаружат скорчившейся под кроватью. Хотя... Если человек проник в комнату мачехи тайно, значит, он тоже преследует какие-то цели, и явно не бескорыстные? Никто не полезет поздней ночью в чужой дом из простого любопытства.

А человек тем временем спрыгнул с подоконника на пол. Тяжело спрыгнул. Фонарь у него был намного мощнее, чем у Субботина. И когда луч света скользнул вдоль кровати, под ней стало светло как днем. Марина отодвинулась вглубь и торопливо перекрестилась.

Человек постоял несколько секунд молча, видно, оглядывался. Затем он чертыхнулся и подошел к кровати. Из-под края покрывала Марина разглядела его туфли – мягкие, кожаные, в них ступаешь почти бесшумно. И руки – небольшие, ухоженные... Человек подобрал пару выскользнувших из папки бумажек, а затем и саму папку. Хмыкнул... А Марина замерла, прикрыв ладонью рот, чтобы не закричать от страха.

«Только бы не заглянул под кровать! Только бы не заглянул...» – молила она мысленно.

Но незнакомец не заглянул. Он направился к тайнику. Какое-то время, шепча ругательства, возился возле печи. Вероятно, исследовал содержимое тайника. По тому, что он не воспользовался креслом, Марина поняла, что этот человек выше ее ростом и без труда извлек папки из секретного хранилища.

А он тем временем прошел к компьютеру. Казалось, он не спешил и ничего не опасался. Даже кресло с собой прихватил. Видно, решил основательно покопаться в компьютере. Тут она вспомнила, что Субботин в случае опасности должен позвонить ей на сотовый, и отключила звук.

«Чекист! Все на свете проворонил! – подумала Марина с издевкой. – Наверняка караулит мачеху... О черт! Я же сама послала его на левую сторону дома, а окна спальни выходят на правую...»

Она выругалась про себя. Надо ж так лопухнуться!

А человек уже включил компьютер и выругался в отличие от нее довольно членораздельно. Видно, обнаружил, что компьютер заблокирован.

«Ага! – обрадовалась она. – Не все коту масленица!» Но если он полез в компьютер, значит, тоже интересуется кое-какими документами. А вдруг это Иван? Этот проныра журналист, который вбил себе в голову, что Ольга Борисовна Бартеньева – дама с криминальными задатками и непременно замешана в хищениях музейных ценностей. «Нет, Мариша, – поправила она себя, – журналист носит кроссовки, и руки у него крупнее... А у этого туфли как у солидного чиновника...»

Чиновника? Как же она не подумала? Почему не узнала эти руки? Ведь еще днем в палате у мачехи обратила на них внимание. Холеные руки с аккуратно обработанными ноготками... Руки Молодцова! Неужели? Неужели он действительно в сговоре с мачехой? И пока Ольга Борисовна изображает у гроба безутешную вдову, он пришел разобраться с их общими грязными делишками. Теперь Марине стало понятно, почему Руслан Яковлевич ведет себя так беспечно. И чего ему опасаться, если его послала мачеха?

Но пароль! Как же пароль? Неужели его не насторожило, что компьютер заблокирован? Марина подалась вперед, но покрывало мешало разглядеть, чем занимается Молодцов. Тогда она осторожно подползла ближе, однако так и не рискнула выглянуть наружу.

Тут телефон ее завибрировал. Это, наверное, звонит Субботин, но она не может ответить ему. Неужели сюда идет мачеха?..

А в это время Руслан Яковлевич продолжал возиться с компьютером. Он что-то бормотал сквозь зубы и с ожесточением стучал по клавишам. Кажется, пытается взломать пароль...

За этими звуками они оба не расслышали другой звук – как повернулся во входной двери ключ, но зато услышали, как она распахнулась.

«Ёпрст!» – Марина вновь откатилась в спасительные глубины.

И сделала это одновременно со словами, которые потрясенно выдохнула мачеха:

– Руслан! Ты в своем уме? Ты что здесь устроил?

– Заткнись! – рявкнул Молодцов. – Какого рожна ты хранишь эти бумаги? Подставить меня хочешь? Удержать на крючке?

Он, видно, потряс папкой, потому что пара бумажек вновь приземлились рядом с кроватью.

– Где ты их взял? – взвизгнула мачеха. И тут она заметила открытый тайник. – Ты вскрыл тайник? Ты следил за мной? Как ты посмел? Я тебя из дерьма вытащила! А теперь...