Дикая Лиза

Отец протянул руки, чтобы взять Сашу, но женщина повела плечом, отстраняя его с дороги, и направилась к крыльцу. Она была высокой и стройной, эта Дикая Лиза. Но Кате очень хотелось увидеть ее лицо. Если бы лицо оказалось безобразным, она бы так не волновалась! Но эта женщина слишком прямо держала спину, и гордо несла голову, несмотря на то, что прижимала к себе ребенка. Уродливые женщины так не ходят.

Лиза подошла к крыльцу, и тут почувствовала чей-то взгляд. Она подняла глаза и увидела в окне второго этажа девочку. Она была круглолицей, хорошенькой, и очень похожей на человека, который называл себя отцом ее Димы, и уверял, что малыша зовут Сашей. Их взгляды встретились. Девочка закусила губу, смерила ее гневным взглядом и, перебросив резким движением косу с груди за спину, отошла от окна.

Катя была разочарована, более того, она была крайне огорчена. Дикая Лиза не походила ни на грубого солдафона, ни на слюнявую дурочку, ту самую, что просила милостыню возле собора. Она была красивой эта Лиза, даже очень красивой, и хотя Кате это сильно не понравилось, в глубине души она признавала, что Лизина привлекательная внешность гораздо лучше безумного взгляда и бегущей по подбородку струйки слюны.

Морозов открыл дверь, пропуская Лизу с Сашей в дом. Катя стояла, заложив руки за спину, на верхней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. Взгляд ее был не просто угрюмым. Дочь с откровенной ненавистью смотрела на Лизу, которая застыла у порога, прижимая к себе Сашу. В машине мальчика разморило, и он заснул, хотя весь вечер капризничал. У него резались коренные зубки, и он плохо ел весь день.

— Здравствуй, Катя! Спускайся к нам, — сказал, улыбаясь, Морозов, словно не заметив ее негодующего взгляда. — Посмотри, как подрос Саша. Он уже бегает. И с Лизой познакомься. Надеюсь, вы подружитесь.

Катя весьма отчетливо фыркнула, выражая абсолютно не прикрытое презрение.

«Теща капитально постаралась! — констатировал про себя Виталий. — Обработала девчонку! Ну что за стерва такая! — Но вслух он эти мысли не озвучил, а произнес, несколько громче и четче выговаривая каждое слово: — Катя, ты слышишь? Спустись вниз! Поздоровайся с Лизой и Сашей!

Прежде подобная интонация в его голосе означала, что отец сердится, и желает заставить ее выполнить то, что непременно следует выполнить. И Катя всегда это понимала, и старалась не доводить отца до схожего состояния, когда он вынужден был не просить, не предлагать, а приказывать. Но впервые в жизни она его ослушалась, и гордо вздернув подбородок, отвернулась и ушла в свою комнату.

Хлопнула дверь, и Виталий сжал зубы. Кажется, назревает бунт на его корабле, и с каким удовольствием он вздернул бы сейчас на рее его идейного вдохновителя.

Он посмотрел на Лизу. Лицо ее побледнело, а полные губы сжались в тонкую полоску.

— Кажется, я здесь некстати! Но если вашей семье захочется выгнать меня, как бродячую собаку на улицу, я уйду вместе с Димой.

— С Сашей! — в который раз уже поправил ее Виталий. — И прошу вас, не беспокоиться! Моя семья вас не выгонит, и даю вам слово, скоро все уладится.

— Почему вы ручаетесь за других? — спросила тихо Лиза. — Эта девочка, ваша дочь, совсем меня не знает, а уже ненавидит.

— Катя — ребенок, и очень внушаемый ребенок! Ей внушили, что вы — опасная женщина, и она этому верит!

— Кто внушил? Вы?

— Нет, я не внушал! — ответил Виталий и попросил. — Дайте мне Сашу. Мы приехали домой, и я с ним никуда не денусь.

Лиза некоторое время молча смотрела на него, затем столь же молча протянула малыша отцу. Виталий бережно принял сына из ее рук и прижал к себе. Малыш тотчас проснулся, и принялся вертеть головой, искать мать. Обнаружил ее рядом, и, захныкав, потянулся к ней ручками.

— Саша! Саша! — успокаивал его Морозов и, прижимаясь щекой к его головке, вдыхал забытый детский запах. — Не плачь!

Но мальчик и впрямь залился плачем, когда заметил, что мать не берет его на руки. А она стояла и испуганно смотрела на Морозова и Диму. Они были на одно лицо, ее сынишка и абсолютно незнакомый до недавнего времени мужчина. В этом нельзя было ошибиться, хотя малыш был розовощеким и круглолицым, а его взрослое подобие зарос густой щетиной (Морозов не брился, по крайней мере, два дня, и как все брюнеты зарастал щетиной почти мгновенно, и по самые брови), щеки его запали как от долгого недоедания, а в глазах была такая усталость, что Лизе на мгновение стало его жалко! Но она тотчас отбросила жалость. Этот мужчина был очень привлекательным, но эта привлекательность как раз и таила в себе опасность. Он хотел отнять у нее Диму, что было равносильно смерти. Она не пережила бы эту потерю и однозначно сошла бы с ума!