<< к книге
  98  

Наконец у него хватает сил снова заговорить:

— У меня ведь есть свои дети, вот что паршивее всего. Дженни и Роб. Им три года и пять, они младше, чем те, на картинках, но все равно меня тошнит. Не могу себе представить, что бы я сделал, если бы узнал, что кто-нибудь фотографирует моих детей. Думаю, в этой ситуации я бы даже смог кого-нибудь убить.

— Сколько это уже у вас продолжается? Год? Полтора?

— Около полутора лет. Началось так внезапно. В ту секунду, когда я зашел на этот сайт, у меня внутри словно щелкнул замок. Как будто какие-то рычажки встали на место, и я вдруг из более или менее нормального человеческого существа превратился в сексуального маньяка. В извращенца.

Он снова плачет, а доктор Белл молча за ним наблюдает.

— Я попробовал использовать двенадцатиступенчатую программу, [55] как вы советовали. Я нашел специальный сайт. Наверное, это лучше, чем ничего, но у них это проводится всего раз в неделю, и иногда на этой сайт почти никто не заходит. А здесь у нас я не знаю ни о каких группах взаимной поддержки для людей, страдающих от сексуальной зависимости. Даже если бы они и были, я бы никогда не решился рассказать им, на что смотрю.

— Вы рассказали мне. Почему вы не сможете рассказать им?

— Тут другое дело. Вы врач. Наши разговоры конфиденциальны. А на этих встречах могут оказаться мои знакомые. Я умру, если это когда-нибудь всплывет. В буквальном смысле умру. Покончу с собой.

— Что ж, вероятно, нам надо постараться как-то ослабить то чувство стыда, от которого вы страдаете.

— Но это же действительно стыдно. То, чем я занимаюсь, действительно стыдно.

— Дайте мне закончить. Мне представляется, что во всех зависимостях имеет место своего рода цикл стыда. Возьмем, к примеру, героин. Наркоман решил прекратить принимать это вещество, но он чувствует себя слегка нервным, слегка взвинченным. В конце концов он идет, покупает дозу и вкалывает ее себе. Чудо — тревожного состояния как не бывало. Мощная вещь. Но, разумеется, эффект проходит, и наркоман остается один на один с чувством стыда, вызванным тем, что он снова употреблял наркотик. И ему нужно что-нибудь, чтобы противодействовать стыду. Что ему первым делом приходит в голову?

— Новая доза.

— Новая доза. Именно так. Вот одна из причин, почему двенадцатиступенчатые программы дают некоторый результат. Когда вы находитесь в комнате, полной людей, которые принимают вас вместе с вашей дурной привычкой и которые даже разделяют ее с вами, — это весьма действенный метод, помогающий умерить чувство стыда. И вы правильно сказали: конечно, жаль, что у нас в городе нет такой группы. А если мы, допустим, проведем пару сеансов с участием вашей жены…

— Ни за что. Даже не думайте. Она даже не знает, что я к вам хожу.

— Но вы много раз говорили, что у вас очень теплые и любовные отношения с вашей женой. Неужели эта любовь не выдержит того разочарования, которое, возможно, испытает ваша супруга, узнав, что у вас есть одна нехорошая привычка?

— Она возненавидит меня. Она меня бросит. Она заберет детей, и мне их больше никогда не удастся увидеть.

— Вы уверены?

— Еще бы. Я слышал, как она об этом говорит. Ну, когда не то в газетах, не то по телевизору была история про одного учителя, или священника, или еще кого-то. Она всегда выражает такое омерзение. Говорит что-нибудь вроде: «О, сварить бы этого типа в кипящем масле». Или: «Этого мужика надо бы кастрировать».

Доктор Белл, глас разума и спокойствия:

— Но священники, учителя — это люди, которые несут ответственность за большое количество детей. Такова их профессия — им должны доверять.

— А я работаю в «Ком-Соце». Социальная защита. Меня окружают социальные работники. Думаете, они потерпят в своей среде человека, который подсел на детское порно? Меня в пять секунд оттуда вышвырнут.

— Мы говорили о вашей жене, а не о ваших коллегах. Вы просто поделились бы определенной информацией со своей женой. Вы не допускаете, что ее реакция на случаи, о которых вы упомянули, была несколько преувеличенной? Человек нередко может выкрикнуть: «Да его повесить надо!» Но это не значит, что он действительно имеет это в виду.

— Может, она и преувеличивала. Мэг не из тех, кто скрывает свои чувства. Насчет наказаний она могла преувеличить: насчет кастрации и тому подобного, — но свое омерзение она не преувеличивала. Я в каждом ее слове слышал отвращение. Если она когда-нибудь почувствует ко мне такое же отвращение, я этого просто не переживу. Я скорее умру, клянусь. Скорее умру.

  98  
Предыдущая страница Следующая страница