Мир без Солнца

В придачу ко всему вышел из строя станционный радар, без которого невозможно было даже приблизительно определить свое положение в пространстве. Физики связывали это с особенностями местной атмосферы, приводя как пример тот факт, что даже ручные конекторы отключались, стоило только отойти с ним шагов на тридцать от стен станции. Однако, более ясных объяснений дать никто из них не смог. Использованные учеными приборы не фиксировали ничего необычного. Если, конечно, не считать необычным то, что за пределами станции они так же очень быстро выходили из строя.

Кийск был рад, что не ошибся, предложив Гамлета Голомазова на должность ответственного за безопасность. Молчаливый, угрюмый на вид десантник оказался прирожденным лидером. Ни один из приказов, которые он отдавал своим вчерашним приятелям, а сегодня — подчиненным, ему не приходилось повторять дважды. И все они исполнялись четко, неукоснительно и строго в отведенные сроки. Естественно, парню пока не хватало опыта, но с помощью Кийска он неплохо справлялся со своими обязанностями. Во всяком случае, Кийск был уверен, что у самого полковника Гланта в данной ситуации не получилось бы лучше.

Медикам удалось быстро наладить тестирование крови. Подобрав условия инкубации, они добились того, что вся процедура занимала чуть больше пяти минут. Проверка всех обитателей станции ни дала ни одного положительного результата: если доверять тесту, то следовало признать, что двойников среди них не было.

После разлома Лабиринт никак не проявлял себя. И, если кому-то это могло показаться обнадеживающим фактом, Кийск полагал, что нового сюрприза следовало ждать в любую минуту.

Подавляющее большинство обитателей станции были уверены, что скоро их найдут и, если не сегодня, то уж непременно завтра в нарисованном небе появится долгожданный корабль спасательной экспедиции. Кийск никого не пытался разубеждать, поскольку понимал, что людям нужно во что-то верить. Но сам он ни секунды не сомневался в том, что, если путь к спасению существовал, то искать его придется самим.

К немалому удивлению Кийска оказалось, что одного с ним мнения придерживается и Нестор Леру. У макси-философа имелись свои основания полагать, что никакая спасательная экспедиция не сможет их отыскать, но он пока не хотел ни с кем ими делиться, ссылаясь, как обычно, на то, что ему не достает фактов для того, чтобы сделать окончательные выводы.

Когда на одном из собраний, которые теперь ежедневно проходили в кабинете руководителя экспедиции, Кийск заикнулся о том, что неплохо было бы обследовать прилегающий к станции участок пустыни, Леру горячо поддержал эту идею. После этого Кийск не смог отказать философу, когда тот изъявил желание присоединиться к группе разведчиков.

Кийск читал когда-то, что некоторые философы уходили на время в пустыню, дабы обрести там кристальную ясность мысли, незамутненную никаким наносным мусором, продуцируемым любым скоплением людей. Но Леру для того, чтобы заниматься делом, не требовалось каких-либо особых условий. Если в голову ему приходила стоящая идея, то, даже находясь в самой гуще каких угодно событий, он мог внезапно полностью отключиться от происходящего, чтобы с головой погрузиться в размышления. Поэтому вопрос о том, что именно рассчитывал отыскать Леру в пустыне, остался открытым. Сам же Кийск надеялся найти вход в Лабиринт. Он полагал, что, явившись причиной обрушившихся на них бед, Лабиринт мог стать для них и путем к спасению. Правда, говорить об этом открыто Кийск пока не решался. То, что для него было очевидным, другим могло показаться лишенным какого-либо смыла.

В вездеходе-кваде могли разместиться пять человек, включая водителя. Одно из мест пришлось отдать технику-исследователю, который собирался провести ряд замеров показателей основных физических величин, характерных для данного мира.

Группа биологов так же попыталась усадить в квад своего представителя. Но тут уж Кийск решительно воспротивился, заявив, что до тех пор, пока в пустыне не будут обнаружены признаки жизни, биологам придется довольствоваться микробами, которых им удастся отловить, просеивая песок, взятый за воротами. Можно было подумать, что они уже не пытались найти микроорганизмы в песке или воздухе. Тщетно. Песок был стерилен, как будто его прокалили на противене. А в воздухе витала только мелкодисперсная пыль, химический состав которой ни чем не отличался от состава песка.