Присягнувшие Тьме

— Почему?

— Только за ним бы девочка и пошла. Взрослых Манон боялась. Я так и вижу, как они в тот вечер потихоньку сбежали вдвоем, держась за руки. Прошли через пожарный выход или через подвал.

— Значит, вы склоняетесь к версии Судебной полиции?

— Игра, которая привела к несчастному случаю? Не уверен… Но Тома несет свою долю ответственности, это ясно как день.

— Если это классическое преступление, какой мотив мог быть у подростка?

— Как знать, что творится в голове у мальчишки?

— Вы его допрашивали?

— Нет. Когда его выпустили, он с родителями уехал из Сартуи. Парень был не в себе.

— Полицейские здорово его прижали?

— Комиссар Сеттон миндальничать не будет.

— А где Тома сейчас, вы не знаете?

— Нет. Я даже думаю, что семья сменила фамилию.

Я отпил еще глоток. Меня подташнивало все сильнее.

— А двое других, Мораз и Казвьель? Где их можно найти?

— Мораз никуда не уезжал. Так и остался в Ле-Локле. Казвьель тоже здесь. Он работает в детском лагере отдыха возле Морто.

Я достал блокнот и записал их координаты.

— Ну а остальные? Те, кто вел расследование? С ними можно встретиться?

— Нет. Сеттон стал где-то префектом. Де Витт умер.

Чтобы перебить вкус вина, я вытащил свой «кэмел».

— А Ламбертон?

— Умирает от рака горла. В больнице Жан-Менжоз в Безансоне.

Шопар щелкнул зажигалкой, давая мне прикурить, и в очередной раз наполнил мой стакан. У меня все плыло перед глазами.

— А родители ее мужа?

— Живут во французской Швейцарии, но звонить им бесполезно. Я уже пытался. Они об этой истории слышать больше не хотят.

— Последний вопрос: на месте преступления не было сатанинских знаков?

— Перевернутых крестов и тому подобного?

— Ну да, чего-нибудь в этом роде.

Я допил свой стакан, но когда запрокинул голову, меня качнуло назад. Хорошо еще, что успел ухватиться за стол, как за борт корабля. Меня чуть не вырвало прямо на ботинки.

— О таком никто не упоминал. — Шопар с заинтригованным видом наклонился ко мне: — Ты вышел на след?

— Нет. А что вы думаете об убийстве Сильви?

Он опять наполнил стаканы.

— Я тебе уже говорил: убийца тот же.

— Но какой у него мотив?

— Месть, отложенная на четырнадцать лет.

— За что же он мстит?

— Вот в этом и есть ключ к разгадке. Это и нужно узнать.

— Но зачем ждать столько лет, прежде чем снова нанести удар?

— Вот и ищи ответ. Ты же за этим сюда приехал, разве не так?

Я сделал неопределенный жест и чуть было опять не потерял равновесие. Все вокруг стало вязким, неустойчивым, колеблющимся. Я проглотил кусок рыбы, чтобы как-то задержать наступающее опьянение.

— Выходит, Лонгини тоже может быть убийцей Сильви?

— Сам подумай. Почему эти два убийства такие разные? Да потому, что убийца изменился. Его преступные наклонности определились. В восемьдесят восьмом году Тома Лонгини было тринадцать лет, сейчас ему двадцать семь. Для убийцы это решающий возраст. Тот период, когда проявляются его преступные наклонности. В первый раз это мог быть и несчастный случай, связанный с опасными играми. Но во второй раз — уже убийство, совершенное с хладнокровием зрелого человека.

— Где он сейчас?

— Говорю тебе, не знаю. И найти его будет очень непросто. Он сменил фамилию и живет где-то в другом месте.

Солнце скрылось. Наши посиделки окончились. Я едва встал.

— Вы могли бы распечатать для меня свои статьи?

— Уже сделано, приятель. У меня есть готовый комплект.

Он вскочил и исчез в доме. Я уставился на серое небо, отражавшееся в стеклянных блоках над террасой. Их матовая поверхность колыхалась, как волны.

— Вот они!

Шопар принес мне пачку бумаг, скрепленных черным зажимом. Внутрь был засунут крафтовский конверт. Чтобы не упасть, я прислонился к стене. Мне казалось, что мой мозг и внутренности плавают в алкоголе, как петух в винном маринаде.

— Я тебе еще положил фотографии. Из личного архива.

Я поблагодарил его, просматривая документы. Звук льющегося в стакан вина заставил меня поднять глаза.

— Ты же не уедешь, не выпив на посошок?

37

Проехав несколько километров, я, остановился на поляне, жадно вдыхая морозный воздух. Потом взял досье Шопара и вытряхнул на ладонь конверт с фотографиями. Увидев первые снимки, я сразу протрезвел.