Рубин королевы

Впрочем, на этот раз он ошибся – ему не пришлось пожалеть о назначенной встрече. Княгиня предложила ему бриллиантовую застежку от корсажа супруги Петра Великого императрицы Екатерины I. Эта бывшая служанка пастора из Магдебурга, государыня, для которой в юности трактиры были привычнее салонов, со временем научилась разбираться в прекрасных камнях, и немногие дошедшие до наших дней ее драгоценности отличались редкими достоинствами.

Зная, с кем она имеет дело, знатная дама сразу же назначила цену – высокую, но в разумных пределах, – и Морозини не стал, спорить: он достал чековую книжку, выписал требуемую сумму и принял из рук хозяйки чашку почти черного чая из самовара, предложенную ему в знак того, что сделка состоялась.

Альдо и вообще не очень любил чай, а уж такой – «по-русски» – просто терпеть не мог, и потому твердо решил, что, выйдя из отеля, направится прямиком в кафе «Флориан», находившееся по соседству на площади Сан-Марко, и выпьет там чего-нибудь более цивилизованного.

Князь спустился по широкой готической лестнице и уже приближался к выходу из роскошной гостиницы, когда кто-то остановил его:

– Простите, пожалуйста! Вы ведь – князь Морозини?

– Действительно... Но какая неожиданная радость – встретить вас в Венеции, барон!

Он сразу же узнал этого сорокалетнего мужчину – худощавого, светловолосого, элегантного обладателя чарующей улыбки. Перед ним стоял Луи Ротшильд, в венском дворце которого на улице Принца Евгения его принимали в прошлом году, когда там останавливался барон Пальмер – одно из перевоплощений Симона Аронова.

– Я плавал по Адриатике и подумывал, не навестить ли вас, но случилась авария с яхтой – и дело решилось само собой. Я оставил ее в Анконе, и вот я здесь. Найдется ли у вас минутка для меня?

– Конечно. Желаете пойти ко мне... или предпочитаете остаться здесь? Вы ведь, вероятно, здесь остановились?

– Если бы я сейчас не встретил вас, то отправился бы в палаццо Морозини, но... Вы уверены в своем окружении? Мне надо сообщить вам весьма конфиденциальные вещи.

– Нет, не уверен, – ответил Альдо, думая о ненасытном до неприличия любопытстве Анельки. – Наверное, лучше остаться здесь. В отеле мы найдем, где уединиться.

– Мне всегда внушают недоверие места, где, запершись вдвоем в пустой комнате, приходится говорить чуть ли не шепотом, чем непременно привлекаешь внимание. Куда более изолированно чувствуешь себя в самом центре толпы.

– Я собирался выпить кофе у Флориана. Тамошняя толпа, полагаю, вас удовлетворит, – сказал Альдо с обычной своей усмешкой.

– Почему бы и нет?

Приняв почтительные поклоны величавых швейцаров, они вышли и вскоре оказались в кафе, где царили особые законы. Наступал вечер, терраса была набита битком, но директор, прекрасно разбиравшийся в своих гостях, быстро смекнул, какие необычные клиенты к нему явились, и спешно отправил к ним официанта. Тот так же быстро отыскал свободный столик в самом уютном месте – в тени аркад, под высокими зеркалами в гравированных рамах. Прежде чем удалиться, официант заверил, что здесь господа смогут спокойно поговорить..

Проходя к столику, Альдо поздоровался с несколькими знакомыми, и в их числе – с неугомонной маркизой Казати. На этот раз, благодарение Богу, она со своим давним любовником, художником Ван Донгеном, сидела в самом центре большой шумной компании, и за их столиком свободного места не было. Альдо удостоился широкой улыбки и приглашающего жеста, на которые он ответил вежливым поклоном, мысленно поздравив себя со столь благоприятным стечением обстоятельств.

Только допив первую чашку капуччино, барон, не меняя тона, спросил:

– Не знаете ли случайно, где сейчас находится Симон... то есть барон Пальмер?

– Я сам хотел задать вам этот вопрос. От него уже давно нет никаких вестей. Более того, последнее отправленное ему письмо вернулось обратно.

– А куда вы его посылали?.. Прежде, чем вы ответите, хочу сказать, что я осведомлен и о пекторали, и о ваших мужественных поисках. Симон знает, как я хочу, чтобы наш несчастный народ вернулся на свою историческую родину...

– Не сомневаюсь в этом. И даже предполагал, что вы помогаете нашему делу деньгами.

– Не я один, это делают многие из нашей большой семьи... Но вернемся к Симону. Куда же вы посылали письма?

– В цюрихский банк, как он просил. Однако мой компаньон в этом деле, французский археолог Адальбер Видаль-Пеликорн только что прислал мне вот это. Как видите, всякая переписка должна быть прекращена.