Каждый за себя

Костя молча кивнул. Только сейчас он осознал свой непростительный прокол. Ведь отец строго-настрого запретил ему говорить брату о том, где они теперь живут и почему. А он проговорился Вадьке, зная, что Вадька его не выдаст, он хоть и слабенький, хлипкий, нервный, но язык за зубами держать умеет, сто раз проверено. Они с братом друг за друга всю жизнь стояли стеной и никогда Друг друга не подводили.

- И как ты ему это объяснил? - холодно спросил отец.

- Я сказал, что мы сдаем нашу квартиру, потому что деньги нужны. Пап, ты не волнуйся, Вадька нормально отнесся, он же все понимает. Он знает, сколько стоит эта его больница, и у него стали всякие вопросы появляться, типа, ну, откуда деньги на лечение и все такое… Стал меня доставать, что, может, ты в какой-то криминал подался, чтобы заработать ему на больницу, и что он опять во всем виноват, и из-за него у всех проблемы, и если с тобой что-то случится, он себе не простит… Вот я и сказал. Нужно же было его успокоить.

- Он тебе поверил?

- Ну а то! Пап, ты не сомневайся…

У Кости отлегло от сердца. Кажется, обошлось! А в части вранья он стал прямо-таки мастером, сочиняет с листа, без подготовки, и даже не запинается. Раньше Костя таким пентюхом был, совсем лгать не умел, краснел, путался, он по темпераменту в отца пошел, импульсивный и взрывной, да и придумать складную ложь не мог, его всю жизнь Вадька спасал, у него мозги - дай бог каждому и самообладание - как у матери. А теперь он, пожалуй, брата и за пояс заткнет с такой-то тренировкой.

Отец неожиданно улыбнулся и похлопал Костю по плечу.

- Ты маме сказал?

- Нет пока. Я думал, когда она с работы придет…

- Позвони сейчас же и обрадуй ее. И вот еще что, возьми деньги и дуй в магазин, купи там чего повкусней, надо же завтра будет стол сооружать, побаловать мальчика. Этот, - он мотнул головой в сторону окна, из чего стадо понятно, что он имеет в виду Врага, - завтра собирается дома сидеть, я случайно услышал, как он из машины по мобильнику разговаривал, мы на перекрестке рядом стояли, и окна открыты. Так что я, скорее всего, никуда не уеду, с Вадиком повидаюсь.

- Пап, только ты…, это… Если он спросит, почему ты к нему в больницу не приезжаешь, что ты ответишь?

- Да он меня и по телефону об этом много раз спрашивал. Мы же с тобой договорились, что для всех я работаю на трех работах, и в выходные, и в праздники. А насчет того, почему я завтра окажусь дома, я что-нибудь придумаю, только вы с мамой меня поддержите, не выдавайте, и все будет нормально.

На самом деле Вадька давно знает, почему отец не приезжает и чем занят целыми днями, поэтому, как человек умный, не станет задавать отцу никаких провокационных вопросов, в этом Костя был убежден. Но если брат обнаружит свою осведомленность, то отцовский гнев, несомненно, обрушится на Костю как на проболтавшегося. Поэтому Костя исправно делал вид, что Вадик ни о чем не догадывается, и роль свою играл до конца.

- И еще, пап… Вадька очень боится, что ты его осуждаешь за то, что он сделал, считаешь его слабаком и депрессивным психом. Он думает, что ты именно поэтому к нему не ездишь. Я думаю, он так настаивал на этой поездке к нам, чтобы услышать от тебя…, ну, в общем…, что это не так, что ты…, короче…

- Я понял, сынок, - очень серьезно ответил отец. - Ты не волнуйся, все будет хорошо.

И Костя окончательно успокоился.

На следующий день в четверть двенадцатого у подъезда, рядом с отцовской машиной, остановилась "бэхатреха" Милы Караваешниковой. Она приехала на пятнадцать минут раньше, чем договаривались, и у Кости зародилась смутная надежда на то, что, может, она тоже по нему соскучилась, ведь они не виделись целых две недели!

Сидевший у окна, на своем наблюдательном посту, отец заметил припарковавшуюся машину и внезапно заметавшегося Костю.

- Это за тобой? - спросил он. - Твоя пассия?

- Да, - коротко ответил Костя, судорожно напяливая майку, потому как по причине жаркой погоды ходил по квартире с голым торсом.

- Что ты ей рассказал?

- Да ничего, пап… Ничего особенного. Ну, сказал, что брат в больнице, попросил помочь отвезти туда-сюда…

Она не в курсе.

- Костик, пригласи ее к нам на обед, - вмешалась Анна Михайловна. - Она все-таки целый день на нас потратит, неудобно.

Костя с благодарностью посмотрел на мать и выскочил на лестницу. Жаль, что суббота и пробок на дорогах не будет совсем, мало того, что в большинстве учреждений день нерабочий, так еще половина автомобилистов по дачам разъехалась. Сбегая по выщербленным ступенькам и вдыхая осточертевшую вонь - комбинацию из перегара, валяющихся рядом с мусоропроводом гниющих пищевых отходов и кошачьей мочи, - Костя с тоскливой нежностью вспоминал, как они с Милой целовались, как только движение стопорилось.