Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

– Что ты, Никитушка? – ласково спросила она. – Что-то случилось?

– Налей мне выпить, – потребовал он вместо ответа, проходя в комнату.

Он шел босиком, в одних носках, и Вера послушно пошла следом за ним, неся в руках тапочки.

– Обуйся, пол холодный. Никитушка, по-моему, тебе хватит на сегодня, ты уже достаточно выпил. Давай лучше поужинаем, я как раз приготовила… И я тысячу раз просила тебя не садиться в таком состоянии за руль. Ты что, хочешь оставить меня вдовой?

Она не повышала голоса и говорила по-прежнему ласково, Вера вообще была не из тех женщин, которые умеют повышать голос и делать его стальным, она могла только просить и плакать.

Никита рухнул на диван и закрыл лицо руками.

– Вдовой? Да ты и так можешь остаться вдовой в любой момент, как же ты не понимаешь? Что ты мне все про ужин… Какой ужин? Ты что, забыла? Меня могут убить. Убить! Меня! Могут! – истерически выкрикнул Колодный. – Каждый день, каждый час, каждую минуту. Я этого не вынесу, Вера! У меня нет больше сил!

Она присела рядом, обняла мужа и стала гладить по спине.

– Ну не надо так, милый, не надо. Все обойдется, все будет хорошо, ничего плохого с тобой не случится. Надо верить в это – и все будет хорошо. Не надо думать о плохом, не надо его призывать, надо думать только о хорошем, – приговаривала она в такт движениям руки.

Никита вырвался, вскочил и заметался по комнате.

– Как же ты не понимаешь?! Я больше не могу! У меня не хватает нервов это пережить! Сначала Богомолов, потом Артем, а теперь мне заявляют, что я могу стать следующей жертвой. Налей мне выпить, я же просил!

– Тебе хватит, – робко заметила Вера. – Никитушка, давай лучше чайку…

– Я сам знаю, когда мне хватит!

Он открыл дверцу бара, достал бутылку виски и отхлебнул прямо из горлышка.

– Все идет прахом, и постановка, и моя роль… У меня только-только появилась надежда, и вот… Вера, я боюсь, – голос его сел до шепота. – Я никому не признаюсь, но тебе скажу правду: я смертельно боюсь. Даже не предполагал, что человеку может быть так страшно, как мне сейчас. Знаешь, я много чего в своей жизни сыграл, и страх тоже играл, но только теперь понял, что это такое: смертный ужас…

Он подошел к сидящей на диване жене, рывком поднял ее и прижал к себе, потом внезапно отпустил и рухнул перед ней на колени, крепко обхватив ее бедра. Вера попыталась поднять его, но Никита был намного мощнее хрупкой невысокой женщины.

– Не бросай меня, Верка, – шептал он, уткнувшись лицом ей в живот. – Я умру, если ты меня бросишь. Ты – единственное, во что я еще верю, на что надеюсь. Ты ведь не предашь меня, правда?

Губы у Веры задрожали, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Ну что ты, Никитушка… Как же я могу тебя бросить, я же люблю тебя. Почему ты так говоришь?

– Потому что я – неудачник… Если с этой ролью не выгорит, значит, мне вообще не судьба быть актером… Ничего у меня не получается! Зачем тебе такой муж? Ты меня бросишь, я знаю. Я столько лет тебя добивался, столько сил положил… И это тоже пойдет прахом. Неудачник, проклятый неудачник!

Он отпустил ее бедра и осел на полу, словно тряпичная кукла, у которой закончился завод.

– Никитушка, я никогда тебя не брошу, что ты такое говоришь! Милый мой, любимый мой, не надо так… Ты только не пей так много… пожалуйста…

Она все-таки разрыдалась, закрыв лицо руками. Колодный неловко, опираясь руками о пол и пошатываясь, поднялся с колен, усадил плачущую жену на диван, а сам взял со стола бутылку, сделал еще пару глотков и прохрипел:

– Я не могу не пить. У меня нервы не выдерживают. И вообще, я в порядке… Ну, ладно, не плачь, а? Я не могу видеть, как ты плачешь, – умоляюще проговорил он. – Успокойся, Веруша, не разрывай мне сердце.

– Ты все время пьешь, – всхлипывала Вера. – Ты в последнее время совсем не обращаешь на меня внимания, меня как будто нет, я – пустое место. Приходишь пьяный, засыпаешь, просыпаешься и убегаешь, а возвращаешься опять пьяный. Никита, когда это кончится?

– Да что «это»? Подумаешь, выпил человек немного! Чего ты из этого проблему делаешь? Хочешь от меня избавиться? Да пожалуйста, меня со дня на день убьют – и гуляй на свободе! Дождаться не можешь?

Последние два глотка из бутылки оказались роковыми, Никита Колодный зверел на глазах, теряя человеческий облик и произнося обидные и несправедливые слова. Вера заплакала еще горше, она хорошо знала своего мужа и понимала: выслушать ей придется много разного, прежде чем он угомонится и уснет.