– Да ладно, не вспоминай, – Настя махнула рукой. – Будет нужно – я и сама узнаю.
– А с чего ты взяла, что Арцеулов голубой? Тебе так показалось или кто-то сказал?
– Арбенина намекнула.
– Арбенина?! – Ирина выразительно закатила глаза. – Ну, Настя, ты же здравый, умный человек, разве можно верить тому, что говорит такая актриса, как Арбенина?
– А что? – насторожилась Настя. – С ней что-то не так? Тебе что-то известно о ней?
– И о ней, и о любой другой актрисе ее возраста, статуса и положения. Подумай сама: в кино ее уже давно не снимают, остался только театр, но в театре ролей для возрастных актрис очень мало. Конечно, ей дают играть все, что можно, но ведь этого «можно» – чуть, капля. Она одинока, у нее нет ни мужа, ни детей. Правда, я слышала, что у нее есть любовник, но такой замшелый, что это скорее друг. Чем ей заняться? Ей же скучно, пойми это, скучно! И вдруг такая оказия: преступление.
– Даже два.
– Тем более! Сыщики пришли, настоящие, из милиции, вопросы задают, и главное – слушают. Ну как тут не соблазниться! Настюша, не мне тебя учить, ты свое дело знаешь лучше многих, но, имея дело с театром и с артистами, ты должна все время иметь в виду: им нужно внимание. Любой ценой. Они даже соврать могут, лишь бы вызвать к себе интерес и заставить слушать. Нет, дорогая моя, насчет Арцеулова даже и не думай. А про то, что Арбенина намекала, – забудь.
Пока они бродили по ухоженным, обсаженным кустами дорожкам, Настя задала Ирине еще множество вопросов про актеров, режиссеров и театральную жизнь, но ответы не пролили ни капли света на совершенные преступления.
К вечеру солнце скрылось, и стало холодно, так что ужином Коротков кормил своих гостей в маленьком банкетном зале. В восемь вечера начался творческий вечер Ирины Савенич, Настя с Алексеем сидели в первом ряду вместе с Коротковым, Дашей и ее детьми. Настя наблюдала за Ириной и все время вспоминала ее слова: ты одна на сцене, партнеров нет, никто не оттягивает на себя внимание, и отвечаешь на вопросы о себе. Мечта!
Весь следующий день Настя и Антон снова провели в театре, и снова безрезультатно. Никто не видел никого, кто поднимался бы по лестнице в сторону служебной квартиры во время спектакля. Ближе к вечеру ей позвонили и сообщили, что расшифровка стенограмм готова.
– Вам распечатать? – спросила женщина на том конце провода.
– Не нужно, я сама распечатаю, если потребуется. До которого часа удобно к вам подъехать забрать работу?
– Я не ложусь до двенадцати.
На этот вечер Настя с Антоном запланировали понаблюдать во время спектакля за передвижениями в районе прохода от фойе через неохраняемую дверь к лестнице, ведущей в квартиру. Кто обычно по вечерам здесь бывает, кто куда ходит, появляются ли здесь зрители и так далее. Уйти раньше десяти вечера не удалось, и на Юго-Западе Настя оказалась только в двадцать минут двенадцатого. Забрав диск с материалом, она поехала домой, чувствуя, что засыпает на ходу. «Не буду сегодня читать, – решила она. – Я такая сонная, что толку от такого чтения все равно не будет, все самое главное пропущу, если оно вообще там есть, это главное… А скорее всего, ничего в этих стенограммах нет. Прочту завтра, вот прямо с утра встану и прочту, все равно мы с Антоном договорились начинать после обеда, у него какие-то дела…»
Дома Настя сразу же вынула диск из сумки, положила рядом с компьютером и отправилась в душ. Она так устала, что даже есть не хотела.
– Ася, – в ванную заглянул Алексей, – что за диск валяется на столе? Его куда-то убрать или можно выбросить?
– Это я принесла, – ответила она, не открывая глаз, потому что по лицу стекали горячие струи.
– И что на нем?
– Стенограммы репетиций.
– А это что такое? – удивился Чистяков.
– Ну, сидит человек на репетиции и дословно записывает, кто что сделал и кто что сказал.
– И зачем это надо?
– Да Бог его знает. Наш потерпевший этим увлекался. Вот хочу почитать, может, там что-то интересное есть.
– А можно мне тоже почитать? – попросил он. – Я же никогда не был в театре на репетиции, а мне страшно любопытно, как это происходит.
– Читай, – разрешила Настя, обильно поливая губку гелем для душа, – я все равно сегодня уже работать не буду, спать хочу смертельно. Завтра с утра начну читать. Да, Леш, – спохватилась она, – если найдешь там что-нибудь, не относящееся к репетиции, сделай закладочку, ладно?
– А ты спать собираешься? Тогда я на кухне почитаю, на твоем ноутбуке, чтобы тебе в комнате не мешать.