Серийный бабник

– Однако для человека, который еще вчера ночью прощался с жизнью, у него хороший аппетит, – заметила Кира, когда они с подругой вышли из дома, направляясь в магазин.

– И большие запросы, – хмуро заметила Леся.

Денег раненый на спаржу и прочие деликатесы дать и не подумал. Впрочем, где бы он их взял? Когда подруги привезли его к Лесе домой, он был одет в какую-то рванину, в которой деньги спрятать было просто негде ввиду отсутствия на ней карманов.

– Вот что бывает, когда делаешь добро людям, – хмурилась Леся. – Теперь придется тащиться на рынок за парным мясом. Да и апельсинов в ларьках у обычных зеленщиков сейчас нет. Не сезон.

– Ты должна радоваться, что Костик пошел на поправку. Он же тебе нравится?

– Нравится, – поразмыслив, призналась Леся. – Но все же хотелось бы, чтобы это он мчался ради меня на рынок и тратил свои денежки.

– Так еще будет!

В ответ Леся заявила, что оптимизм некоторых особ просто граничит с клиникой. И лично она в чудеса не верит. В общем, она не выспалась и сильно проголодалась, поэтому настроение у нее было прескверное. И еще немытая голова (после того, как она вымыла Костика, у Леси уже не осталось сил на себя) прибавляла мрачных мыслей. Впрочем, грязную голову Леся замаскировала шляпкой, чудом уцелевшей после ночного погрома. И хоть таким образом немного утешилась.

– Но все же мне кажется, что с этим типом у нас еще будет куда больше проблем, чем удовольствия, – заметила она. – Коли уж все началось так скверно, что я ему и прислуживаю, и опекаю, то нет никакого резона полагать, что дальше все вдруг изменится и Костик начнет совершать во имя меня разные подвиги.

– Думаешь, нет?

– Думаю, что со временем он окончательно распустится, сядет мне на шею и заставит плясать под его дудку.

– Да нет!

– Да! Да! Мы уже пошли у него на поводу! И помяни мое слово, еще горько об этом пожалеем.

И, как оказалось, Леся была совершенно права. И убедиться в этом подругам пришлось даже раньше, чем предвидела Леся в своих самых мрачных прогнозах. Съездив на рынок и побегав по магазинам в поисках спаржи, подруги вернулись домой, тяжело нагруженные пакетами. Лифт почему-то не работал. И пока девушки перли свою ношу по лестнице, они взмокли и устали до такой степени, что даже ключ вытащить были не в силах. Онемевшие от тяжести пальцы не разгибались.

– Позвони, – предложила Кира подруге, – пусть Костик откроет. Хоть на что-то он должен быть годен!

Смирение Киры после двухчасового хождения за покупками тоже дало существенный сбой. Особенно ее доконали проклятые апельсины, которые пришлось разыскивать сразу по трем супермаркетам. Подругам попадались лимоны, мандарины, грейпфруты, лайм и даже нечто, напоминающее зеленовато-желтые футбольные мячи, пахнущие цитрусами, но только не апельсины.

Закон подлости. Когда что-то очень нужно, фиг его найдешь. В конце концов, апельсины подруги разыскали. И со злости купили целых два килограмма, чем существенно увеличили тяжесть, которую им предстояло допереть до дома. И пока Леся рылась в сумочке и карманах в поисках ключей, потерявшая терпение Кира шмякнула пару пакетов на пол, потом подняла дрожащую руку и позвонила. Ей никто не ответил.

– Не тревожь его! Может быть, он спит!

Кира покосилась на подругу. Даже слабый и раненый Костик не показался ей человеком, который способен заснуть среди дня так крепко, чтобы не услышать пронзительной трели звонка. Но Леся все же нашарила ключи. И сунула их в замочную скважину.

– Ой! – вырвалось у нее, когда дверь открылась сама собой. – Не заперто!

– Ты ушла и забыла закрыть за собой дверь?! – возмутилась Кира.

– Что за чушь? Я захлопнула дверь. Разве ты не помнишь?

Кира помнила. В самом деле, уходя из дома, Леся в раздражении так грохнула дверью, что гул пошел по всем этажам до самого низа. Так что дверь они закрыли. Но теперь-то она была снова открыта! Что за шутки?

– Зайдем?

– Не стоять же тут!

И подруги зашли. А что еще им оставалось делать? Не могли же они остаться жить под дверью. Впрочем, некоторую осторожность они соблюли. Леся вошла первой. А Кира осталась страховать ее на лестнице. Обратно Леся вернулась быстро. Лицо ее было перекошено в сложной гамме чувств. Тут было удивление, недоверие, ярость и нечто похожее на облегчение. Впрочем, последнее присутствовало только в виде пряности, добавленной для полноты вкуса.