– Зайди-ка, узнай, здесь он или нет, – приказал Максим Райхману.
Капитан ушел и через десять минут вернулся озабоченный:
– Нет его, в отпуске.
Чекисты переглянулись.
Максим кивнул сам себе, словно и не ожидал услышать ничего другого:
– Поехали к нему домой.
Вернулись на знакомый двор, поднялись на третий этаж, позвонили. Никто не подошел к двери и не спросил: кто там?
– Ситуация! – поскреб в макушке Кузьмич. – И где мы будем его искать? Он же мог запросто уехать куда угодно, в том числе на юг, отдыхать.
– Гольцов, по слухам, не любитель морского отдыха, – возразил Штирлиц. – Он мог поехать к дочери.
– В Москве его нет, – покачал головой Максим.
– Тогда к сыну или же к родственникам в деревню, на родину. Он родился и вырос в Родомле, в шестидесяти километрах от Мурома. Мне кажется, искать его надо там.
– У нас есть телефоны его сотрудников, – напомнил Писатель. – Давайте позвоним и узнаем.
– Не легче ли зайти к соседям? К нему постоянно ходит сосед, этот вечно недовольный дятел, бывший полковник.
– Что ты ему скажешь?
– Представлюсь личным врачом.
– Шутник, – одарил Максим Кузьмича скептическим взглядом. – У тебя на фейсе написано, какой ты врач. Я сам пойду, ждите в машине.
Открыл ему седоголовый, с залысинами, крепкий пожилой человек. Это и был сосед Гольцова, полковник в отставке Держанский. Взгляд его был настолько подозрителен и профессионально изучающ, что Максим отказался от предложения Кузьмича. Достал удостоверение офицера ФСБ.
– Добрый день. Майор Разин. Разрешите задать вопрос?
– Разрешите посмотреть?
Максим протянул красную книжечку.
Держанский повертел ее в пальцах, вернул:
– Чем обязан?
– В принципе, мы имеем интерес не к вам лично, а к вашему соседу. Естественно, этот разговор между нами.
– Служба интересуется Арсением? Что он натворил?
– Он-то как раз чист и непорочен, – улыбнулся Максим, – как слеза Аллаха. Но им интересуются нехорошие люди, которых нам хотелось бы… э-э, послушать.
– Понимаю. Никогда бы не подумал, что Арсением заинтересовался криминал. Человек он тихий, скромный, библиофил, много читает. Хотя в последнее время он какой-то странный, задумчивый… Так что от меня надо, майор?
– Не подскажете, где его можно отыскать? На работе нас заверили, что он в отпуске.
Полковник поскреб щетину на подбородке:
– Арсений вроде бы собирался к сыну в Муром, помочь ему хотел с ремонтом квартиры. А поехал ли – не ведаю.
– Дома его нет.
– Значит, уехал. Мог и к дочери заскочить, в столице она живет, в гимназии работает.
Максим хотел признаться, что знает об этом, но передумал:
– Спасибо, Феликс Константинович.
Брови полковника прыгнули на лоб.
– Вы и меня знаете?
– Служба такая. Не подскажете адрес сына Гольцова в Муроме?
– По-моему, он живет где-то на Московской улице, в старинной трехэтажке, Арсений мне говорил. А номер дома не помню. Ну, для вас не проблема добыть нужный адресок, майор.
– Разумеется. Еще раз прошу извинить. До свидания. – Максим коснулся пальцем лба, сбежал по лестнице вниз, провожаемый взглядом полковника в отставке.
– Ну? – встретил его вопросом Кузьмич.
– Баранки гну! – ответил Максим в том же тоне. – В Муром укатил наш клиент, к сыну.
– Едем туда?
– Куда же еще? У нас есть адрес сына Гольцова?
– Должен быть. – Штирлиц раскрыл ноутбук, покопался в папке оперативных сведений. – Вот: Гольцов Кирилл, двадцать пять лет, город Муром, улица Московская, дом шесть, квартира пять, второй этаж.
– Поехали.
– Лучше всего ехать через Владимир.
– Я знаю.
Максим сел за руль своей «революционной» «Хендэ», способной развивать скорость в двести пятьдесят километров в час, и вывел ее со двора гольцовского дома.
До МКАД домчались за полчаса, свернули на Кольцевую, а с нее – на Горьковскую трассу. Несмотря на конец рабочего дня, машин из Москвы выезжало мало, поэтому Максим гнал по-серьезному, не обращая внимания на посты автоинспекции. Один пост их пропустил, возле Орехово-Зуево, инспектор просто не успел махнуть жезлом, на втором их попытались остановить – у въезда во Владимир, но гнаться за машиной не стали. Возможно, посчитали, что так нагло могут ездить только свои. Или откровенные бандиты.
В Муром «Хендэ» въехала в начавшихся сумерках, преодолев в общей сложности четыреста километров за четыре часа.
В летописях Муром – Максим читал об этом – впервые упоминался под восемьсот шестьдесят вторым годом как поселение племени «мурома». Уже в те времена он был крупным центром торговли с волжскими булгарами, купцами из черноморской Тавриды и смуглолицыми гостями с далекого Востока. Археологи часто находили на муромской земле арабские монеты восьмого века и изделия греческих мастеров.