А вот кабинет Юрия Венедиктовича произвел на Стаса совсем другое впечатление. Он вошел в комнату, заставленную полками с книгами, прошелся по зеркально натертому паркетному полу, прислушиваясь к тишине помещения, и ему вдруг показалось, что все вещи открыли глаза и посмотрели на него. Он напрягся, освобождаясь от наваждения, отступил к порогу, понимая, что кабинет «запечатан» с помощью магических «формул отталкивания», и подумал, что отец Марии – далеко не обычный человек!
Сзади раздался шорох. Стас обернулся стремительно и онемел.
Мария стояла сзади и улыбалась, одетая во что-то белоснежно-серебристо-пушистое и кружевное, сквозь которое маняще проступали контуры тела.
– Нравится?
– У-у-у! – ответил Стас красноречиво.
Девушка засмеялась, оказываясь рядом, взяла его за руку и повела за собой.
– Это флай от Армани, я редко его надеваю, только для друзей. А ты молодец, если сумел войти в кабинет папы. Обычно это не удается сделать никому.
– Я не думал… не хотел…
– Не оправдывайся, я бы тоже полюбопытствовала. Кофе будешь? Или что-нибудь покрепче, у отца хороший бар.
– Кофе.
– Тогда пойдем в малую гостиную, она моя. А в этой отец обычно принимает своих гостей.
– Почему же она не закрыта?
– Отец запирает ее «печатью отталкивания» только во время совещаний и встреч.
– Он Посвященный?
– Разве ты не знал? Он кардинал Союза Девяти.
Оглушенный известием, Стас остановился. Мария, поднимавшаяся впереди по лестнице, повернулась к нему. Глаза ее мерцали и смеялись.
– Разве что-то изменилось? – сказала она с мягкой улыбкой. – Я стала другой? У нас разная вера, разные касты, взгляды?
– Нет, но…
– Я ведь знала, что ты – воспитанник Посвященных, Соболева и Балуева. Но для меня это никакого значения не имеет. А для тебя так важно, кто мой отец?
Стас справился с волнением и твердо сказал:
– Нет!
Мария, понимавшая, чего это ему стоило, спустилась на ступеньку ниже, коснулась губами его щеки и снова потянула за руку наверх. У Стаса стало легко на душе и одновременно тревожно, потому что жизнь не предлагала случайных встреч и за все удовольствия требовала платы. Их встреча была кем-то запланирована, а что из этого получится, не знала, наверное, и сама Светлада, завладевшая сознанием Марии.
Малая гостиная Марии представляла собой уютную комнату с камином, толстым ковром на весь пол, журнальным столиком посредине и пятью креслами, образующими пентаграмму. Светильник в форме лотоса мягко освещал столик, создавая вне освещенной зоны теплый полумрак. Стаса усадили в кресло, принесли кофе, Мария забралась с ногами в кресло напротив, что, как помнил юноша, любила делать Кристина, подруга Матвея Соболева, и они принялись слушать тихую музыку, включившуюся словно по взгляду хозяйки, насыщенную волшебными звуками виолончели.
– Тебе грозит опасность, – сказала Мария без всякого перехода, отпив глоток ароматного напитка.
Она была так женственна, красива и желанна, что у Стаса, как при прыжке в воду, перехватило дыхание, и он не сразу понял, о чем речь.
– Ерунда, прорвемся, – запоздало отреагировал он, тут же внутренне собираясь; с ним сейчас говорила не Мария, а Светлада, необязательные, как и при любом знакомстве, разговоры закончились, обнажилась суть того, что составляло информационную базу «проекции» Светлады на личность Марии.
– На тебя нападали дважды, – продолжала девушка, в глазах которой заструилось пламя знания. – Дважды твои враги ошиблись, недооценили тебя, в третий раз они подготовятся значительно более серьезно.
– Да кому это я перебежал дорогу? – удивился Стас. – Кого обидел? У меня никогда не было врагов.
– Теперь есть, хотя точного ответа я тебе дать не могу. Знаю лишь, что иерархи здесь ни при чем. Но по Земле сейчас разгуливает ликвидатор людей Внутреннего Круга, который уничтожает всех без разбора: Посвященных всех ступеней, кардиналов Союзов Неизвестных, старейшин и даже идущих в Круг, кандидатов в Посвященные. Ты – кандидат и поэтому тоже подлежишь уничтожению. Чем тебе помочь, я не знаю, просто будь осторожен.
Стас хотел с пренебрежением сказать, что он всегда осторожен и не привык лезть на рожон, но вместо этого проговорил:
– Буду. Спасибо.
По губам Марии скользнула легкая ироническая улыбка.
– Ты не понимаешь всей трагичности своего положения, Котов. Твой дядя брал тебя с собой в поход за границу реальности?