Клубничка по-шведски

Та пожала плечами. И пригласила Киру с Лесей.

— Скоро пойдет дождь. Лучше подождем его под крышей, — сказала она девушкам.

На небе над головами подруг в это время проплывали лишь редкие облака. Но Кира с Лесей послушно шагнули в дом следом за Ладой. Галочка же, верная своему слову, осталась на улице. Она прошлась до калитки, а потом обратно. Лесная дорога была пустынна и безмолвна. Никто по ней не ехал. И внезапно Галочке стало очень душно, она даже подумала: права Лада, будет дождь. Потом Галочке стало тревожно на душе, на глаза навернулись слезы. И захотелось туда, пусть и в мрачный дом, но к подругам.

Она пошла к дому. И на пороге увидела Ладу. Та словно поджидала девушку, ласково улыбаясь ей.

— А где девочки?

— Они в доме. Пьют чай. Вот и для тебя я приготовила чашечку, — произнесла Лада. — Хотела отнести, а тут вижу, ты сама идешь. Выпей.

Галочка сделала глоток крепкого душистого чаю, в который Лада добавила какие-то травы.

— Вкусно?

— Очень.

И тут совершенно внезапно голова у Галочки начала кружиться. Сначала немного, а потом все сильней и сильней. И последнее, что она слышала, были слова Лады:

— Тебе, похоже, нездоровится. Пойдем со мной, деточка. Вот так. Молодец! Еще шажок. Осторожно, тут ступенька. Идем, идем! Все будет хорошо!

Сквозь пелену Галочка еще помнила, что ее куда-то ведут, ласково уговаривая при этом шагнуть еще и еще. А потом на голову окончательно навалился непроглядный мрак. И Галочка неожиданно четко подумала, что вырубается. И в самом деле вырубилась.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Очнулась она от прохладных капель, которые стекали по ее лицу.

«А дождь все-таки пошел, Лада была права!» — подумала Галочка и окончательно очнулась.

Открыла глаза и изумилась. Она была в помещении с низким каменным потолком, унылыми кирпичными стенами и бетонным полом. Под потолком висела тусклая электрическая лампочка.

— Где я? — прошептала она.

— Там же, где и все мы, — ответил ей слева до боли знакомый голос.

Галочка вздрогнула и скосила глаза в ту сторону, откуда шел голос.

— Арнольдик! — закричала она и тут же болезненно прикусила губу.

Но эта боль была сущей ерундой по сравнению с той невыносимой болью, которая пронзила ее голову, словно в висок вонзили раскаленный добела прут.

— А-а-а! — взвыла Галочка.

— Тише! Тише! Это пройдет! Последствия той дряни, которую тебе скормила другая дрянь!

Галочка снова взглянула на Арнольда. За ним стояли еще две знакомые ей фигуры. Это были Кира и Леся. Девушки выглядели бледными, но, встретившись глазами с Галочкой, ободряюще заулыбались ей.

— Видишь, твои подружки уже очухались, — снова произнес Арнольд. — А всего несколько минут назад им было так же скверно, как и тебе.

И в самом деле, через несколько минут Галочка почувствовала, как резкая боль отпускает ее. И постепенно жить снова стало возможно. Теперь вопрос был уже не в том, хочет этого Галочка или не хочет. А в том, получится ли у нее это. Потому что потолок и бетонный пол с запертой железной дверью наводили на разные неприятные мысли.

— Где это мы? — прошептала Галочка.

— В карцере, который эта дрянь устроила в одном из заброшенных домов, — произнес незнакомый Галочке мужской голос.

Она посмотрела на рыжего худощавого мужчину, казавшегося из-за своего роста и шкодливого выражения лица почти мальчишкой. Потом посмотрела на Киру. И с уверенностью в голосе спросила:

— Это и есть твой Вовик?

— Он самый.

— Живой?

— Целый и невредимый.

— А-а-а, — вроде бы с облегчением, но все так же задумчиво протянула Галочка. — Выходит, все в порядке?

Все переглянулись.

— Не считая того, что мы заперты тут словно звери в клетке и целиком и полностью зависим от милосердия нашей тюремщицы.

— Ой, я совсем не то хотела сказать! — смутилась Галочка. — А как… как мы тут очутились?

— Ты что, не помнишь?

— Нет.

— Но хоть что-нибудь помнишь?

— Помню, как Лада дала мне ароматный чай. Я его выпила, и у меня закружилась голова.

— Она подсыпала нам всем в чай какую-то отраву! — воскликнула Леся. — Мы с Кирой тоже напились чайку. И свалились без чувств.

— А вы с Вовой? — посмотрела на Арнольда Галочка.

— Мы тут очутились в разное время. Вовка угодил сразу же, как только отказался выполнять поручения этих «союзников». Его огрели по голове, очнулся он уже тут. А я… меня эти ребята сцапали, когда началась заварушка в гостинице.