Рандеву с водяным

– Понятно, – пробормотала Мариша.

И пока Катерина Николаевна суетилась над сестрами, отмывая и кормя их с дороги, мы с Маришей уединились в гостиной и принялись обдумывать рассказ сестер.

– Как тебе кажется, они врут или говорят правду? – спросила у меня Мариша.

– Мне кажется, они не врут, – покачала я головой. – По-моему, они говорят правду.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Мариша.

– При чем тут кажется? – возмутилась я. – Ты принюхайся только. Их же одежда так основательно пропахла свежим воздухом и навозом, что сразу ясно: последнее время они жили где-то близко к матушке-земле. Возможно, что и на хуторе, о котором они говорят.

– Заметь, жили без всякой связи с внешним миром! – подхватила Мариша. – Ничего не скажешь, Михаил молодец! Запихал своих дочерей в дальнюю дыру, а их паспорта вместе с поддельными сестрами Цветиковыми послал в Турцию. Наверное, он и с Аленой договорился, заплатил ей, чтобы она отстала от его родных дочерей и помогла бы ему отыскать и отправить в Турцию фальшивых Карину и Варю.

– Да, но после этого мы снова возвращаемся к вопросу: а для чего Михаилу все это было нужно? – сказала я. – Кого он боялся? Лысый Борис с его рыбками – отпадает. Он мог напугать только впечатлительную Катерину Николаевну и бабку Тоню. Кто еще?

– Нужно поговорить с девочками и Катериной Николаевной, – сказала Мариша, и мы устремились на кухню, где сестры сидели над тарелками как-то уж слишком упоительно пахнущего борща и, перебивая друг друга, рассказывали домработнице о своей жизни на хуторе.

Послушав их пару минут, мы окончательно убедились, что они не врут. Так вдохновенно врать про уборку подстилки для теленка было под силу только записному лгуну. А сестры Цветиковы не походили на врушек.

– Девочки, – перебила их рассказ Мариша, – а как вы думаете, от кого отец хотел вас спрятать?

– Спрятать? – удивилась Карина, даже перестав жевать хлеб с маслом. – Почему вы решили, что он хотел нас спрятать?

Мы ей объяснили ситуацию еще раз. И она согласилась, что со стороны действительно похоже на то, что папа постарался их надежно спрятать.

– Так и думать нечего! – воскликнула Катерина Николаевна. – Тот лысый худой тип с черными глазищами. От него и хотел спрятать! Ужас какой, как вспомню его глаза, так озноб по коже продирает.

– Тот тип отпадает, – вздохнула я. – Его проверили и мы, и милиция. Он виновен лишь в краже аквариумных рыбок, принадлежащих вашей семье.

– Рыбки были исключительно папины, – сказала Карина. – Он нас к уходу за ними не подпускал. Так что нам с сестрой рыбки совершенно не нужны. Уверена, что и мама, будь она с нами, сказала бы то же самое. И если тому человеку так хочется их иметь, то он может их спокойно оставить себе.

– И поэтому снова встает вопрос, кто же так сумел напугать Михаила, чтобы он спрятал своих дочерей. Да еще спрятал так, что даже самые близкие люди девочек не знали, где они находятся.

– Девочки, а куда, вы говорите, отвез вас Миша? – неожиданно воскликнула Катерина Николаевна. – В Псковскую область?

– Да, – кивнули те. – А что такое?

– Мне тут пришла в голову одна мысль, – задумалась Катерина Николаевна. – Ведь ваш отец был не коренным питерцем. Это благодаря женитьбе на Свете, на вашей матери, он получил прописку. И приехал он из Пскова. И кстати говоря, ведь Миша после брака сменил не только фамилию, но и имя.

– Что?! – воскликнули мы с Маришей. – А как же его звали раньше?

– Кажется, Семен, – сказала Катерина Николаевна. – Но не уверена. И уж его старой фамилии я точно не помню.

– А свидетельство о браке сохранилось? – спросила я. – Там должна быть указана старая фамилия Михаила.

– Хм, – хмыкнула Катерина Николаевна. – Где-то оно было. Я пойду поищу. А вы пока перекусите.

И она ушла. Мы с сестрами съели борщ и принялись за второе блюдо, состоящее из подогретой в микроволновой печи готовой пиццы, в которую Катерина Николаевна добавила зелени, томатов и сыра. Пицца получилась очень сочной. Мы как раз приканчивали по второму куску, как в дверях кухни появилась Катерина Николаевна. В руках она держала какие-то бумажки.

– Вот, – сказала она. – Свидетельство о браке Светы и Миши. Верней, тут он еще Семен. Семен Боровиков. Я помню, потом он сменил паспорт, и уже в новом паспорте он был Михаилом Цветиковым.