Война мага. Том 3: Эндшпиль

Первосвященника аж передёрнуло.

Новый удар, ещё один…

Ночное небо на востоке озарялось постоянными вспышками, горизонт пылал багровым. Оттуда, из порта, доносились тяжёлые «бу-ух», словно там усердно трудился десяток стенобойных таранов.

Двор Курии сейчас больше всего напоминал муравейник, удостоившийся визита лесного хозяина – медведя. Послушники и послушницы, монахи и монашки метались из стороны в сторону, вопили, зачем-то волокли какие-то сундуки, иные падали на колени и воздевали руки к небу.

Паника эта казалась удивительной. Фесс мог считать церковников последними негодяями, но никак не трусами. Некромант помнил, как умирали святые братья на берегах Лоуха, не дрогнув даже при виде костяных драконов. Или то, что он видит перед собой, – всего лишь горстка слабых духом, а все настоящие воины Святого Престола уже давно на стенах?

Немилосердно нахлёстывая запряжённого в тележку ослика, вихрем промчался толстый одышливый монах, оглянулся на Фесса, взвизгнул и так стегнул несчастное животное, что ослик, встав на дыбы, вырвал повод и поскакал куда глаза глядят; казалось, всю Курию охватил сейчас полный и абсолютный хаос. Никто не обращал внимания даже на присутствие понтифика.

Свита Его святейшества архипрелата оставалась единственным островком спокойствия.

– То есть ты отказываешься от своего слова? Отказываешься под удобным предлогом, я правильно понимаю?

Некромант досадливо покачал головой.

– Мессир, к чему эта перебранка? Если бы это заклятье было таким простым, стал бы я сидеть здесь все эти годы? Я согласен открыть вам ворота, но это действительно потребует времени. А пока что надо отбросить имперцев. Хотел бы я знать, не действуют ли они в союзе с птенцами Салладорца?

– Нам сейчас не до высоких материй, – перебил его архипрелат, и Фесс вновь ощутил знакомое удушающее чувство – негатор магии привели в действие.

– Вы совершаете ошибку, – хрипло выговорил некромант. – Мы сейчас действительно не враги. Вы исполнили свою часть сделки. У меня нет никакого намерения уклоняться от своей.

– Нам нужны гарантии, – непреклонно проговорил глава Аркинской Курии. – Нужна уверенность, а времени совсем не осталось.

– Доверие и уверенность куются сейчас на стенах Аршина. Соберитесь с духом, Ваше святейшество. Потребуется все мастера Святой магии.

Кажется, понтифик заколебался.

– Надо спешить, – почти уговаривал его Фесс. – Если Клешни высадятся, остановить их будет стократ труднее. Сейчас они…

– …бомбардируют гавань, – взглянув на первосвященника, ответил после его кивка один из инквизиторов, под серым плащом которого явно угадывались доспехи. – Жгут припортовые кварталы. За волноломы пока не заходили.

Фесс кивнул.

– Ваше святейшество. Дайте мне хотя бы два десятка мастеров Святого Слова, если уж не хотите освободить…

– Вдвоём с Этлау вы разнесёте весь Аркин ещё вернее Клешней, – сварливо поджал губы понтифик, однако всё ж махнул рукой. – Ладно. Я поверю тебе вторично, некромант. И не забывай, что ты у нас в долгу.

«Это если не считать, что вы силой захватили меня», – подумал некромант, благоразумно при этом промолчав.

– Я помню свои долги, Ваше святейшество. Но вам действительно следует отправиться в безопасное место… – Не хватало только ещё Святой матери нашей остаться сейчас без предстоятеля!

Однако тот лишь покачал головой.

– Уходить – так всем. А если ты будешь драться, Неясыть, то я не могу упустить такого шанса. Прошлый раз, когда твои друзья вытаскивали тебя с лобного места, ты не мог показать всего, на что способен.

Свита, кажется, не слишком одобряла подобные рассуждения, но авторитет понтифика оставался непререкаем. «Но только пока, – думал Фесс, – пока страх смерти ещё не окончательно взял их за горло».

Хотел бы он знать, что представляет собой как маг предстоятель Святого Престола…

Приняв решение, архипрелат действовал на удивление решительно и быстро.

Вскоре они уже шагали по аркинским улицам, оставив саму Курию на произвол судьбы. Фесс, понтифик, десятка два монахов, около сорока бреннерских воинов, и – под особой охраной – сзади ковылял всё ещё закованный в цепи преподобный отец Этлау.

Вид у совсем ещё недавно всесильного инквизитора был неважный. Лицо украшали внушительного вида синяки, щёки запали, рот ввалился – Этлау словно морили голодом самое меньшее месяц.