Мой любимый киллер

— Это код и он тебе о чем-то говорит? — начала я с самого простого.

— Да, — с заметной неохотой ответил он.

— Бат, предполагая, что может неожиданно скончаться, оставил друзьям наследство?

— Примерно так, — ответил он еще неохотнее и даже поморщился.

— Очень занятно, — покачала я головой. — Вот так доходчиво покойный Бат намекает тебе, кто есть кто. При желании картотекой можно воспользоваться, в смысле восстановить связи, ведь среди обилия цифр наверняка есть такие, что позволят сообразить, как связаться с нужным человеком?

— Возможно, — кивнул Саша, теперь слова из него пробивались с большим трудом.

— Отлично, — улыбнулась я, вытряхнула оставшиеся в коробке карточки на пол и стала их тщательно изучать, ворча под нос:

— Цивилизованные люди для подобных целей давно уже используют компьютеры.

— Бат ненавидел компьютеры, а то, что он до такого додумался, — Саша ткнул пальцем в пустую коробку, — для меня сюрприз.

— Да, я заметила, на тебя это произвело впечатление, — согласилась я.

— Что ты ищешь? — все-таки спросил он, а я усмехнулась:

— Нетрудно догадаться.

Очень скоро я действительно нашла то, что искала, сверху стояло слово «Вик», а далее цифры, среди которых нужная мне дата. Саша здорово напоминал истукана, пожирал меня глазами и при этом вроде бы вовсе не дышал. Не желая испытывать его терпение, я протянула карточку.

— Его ты знаешь?

Он взял ее и повертел в руках. Все написанное на карточке было перечеркнуто красным фломастером, а цифры на обороте отсутствовали.

— Не знаю, — ответил Саша и посмотрел мне в глаза. Конечно, он не знает: такие глаза не лгут. Решив, что ответ не произвел на меня впечатления, он спросил:

— Как думаешь, что означает эта красная черта?

— То, что парень вышел из игры?

— Наверное. — Он пожал плечами, все еще глядя мне в глаза, а я вздохнула:

— На всех карточках для тебя есть подсказка. Только на двух — ничего. Вик и Филин. О чем это нам говорит?

— О чем?

— Вся твоя догадливость вдруг испарилась, — пришла я в изумление. — Я думаю, ты знал этих людей.

— Возможно. Филин погиб семь месяцев назад в Германии, видишь, здесь тоже помечено красным. Про Вика я не знал… Видно, это случилось недавно…

— Ага… В Германии, говоришь. — Я почесала нос, а потом хмыкнула:

— Киллеры на вывоз. Ничего себе размах. То-то, я гляжу, их слишком много для нашего славного города. Должно быть, жесткая конкуренция, на каждую тысячу жителей свой киллер. И так по своей России. Даешь к концу столетия каждому российскому гражданину персонального убийцу…

— Это надо уничтожить, — сказал Саша, не разделяя моего восторга, швырнул карточки в раковину, извлек из кармана зажигалку и поджег их.

— А что, преемника не будет? — на всякий случай поинтересовалась я, ответить он не пожелал Дождавшись, когда киллерская картотека превратится в пепел, Саша включил воду и ополоснул раковину, я не удержалась и съязвила:

— Прикрылся профсоюз. — Но он не обратил на мои слова никакого внимания.

До железнодорожного переезда мы добрались на такси, а дальше вдоль реки к казарме пешком. Улицы были пустынны, фонари отсутствовали, свет в окнах по причине позднего времени не горел. Я шла, то и дело спотыкаясь в темноте, Саша взял меня за руку. Ладонь у него была большая и теплая, и мне очень захотелось прижаться к его плечу, уткнуться носом в куртку, а еще лучше — зареветь. Пожаловаться на жизнь и услышать в ответ что-нибудь бодрое и оптимистическое. Вместо этого я вздохнула и попыталась идти осторожнее.

— Устала? — вдруг спросил он.

— Не знаю… наверное. Кто он, этот Вик, скажи?

— Господи, какая разница? — От былого равнодушия в его голосе ничего не осталось, и это слегка удивило.

— Для меня есть, — разозлилась я. — Кто он? Психопат или просто сволочь, любитель выражений типа «Деньги не пахнут»?

— Он когда-то был офицером. Воевал.

— Здорово. А орденов у него нет?

— Был. Один точно. Может, больше, мы давно не встречались.

Я попыталась увидеть его лицо, но было слишком темно. Очень жаль, любопытно, какие у него сейчас глаза.

— Там было шестнадцать человек, — сказала я, точно он об этом не знал. — Из них девять женщин и ребенок. Хотя я не знаю, за что дают ордена на войне.

Я ожидала, что он разозлится, вместо этого Саша несколько минут молчал, потом заметил со вздохом:

— Иногда очень трудно понять некоторые вещи. Очень… Жизнь вообще штука сложная… А за просто так на войне ордена не дают, можешь поверить мне на слово…