Мой любимый киллер

— Я так радовалась, а Славик, представьте, нет, то есть ничего такого он не сказал, а погрустнел как-то и до конца занятий не досидел, отпросился пораньше. А на следующий день уже не пришел… Вот газета, взгляните.

Снимок был не лучшего качества, да и бумага тоже, но на фотографии, безусловно, был Ванька, а фотография та же самая, которую принес мне Леня. Два месяца назад мой сын был жив.

— Вам плохо? — испугалась женщина.

— Нет, — не сразу ответила я. — Спасибо вам.

— Если хотите, возьмите газету с собой, у меня есть еще одна, дома.

— Спасибо. — Я взяла газету из ее рук и, не простившись, пошла из комнаты.

«Ванька жив, — стонала и пела душа. — Мой сын где-то здесь. Господи, хоть бы какой-то след, хоть следочек… хоть что-нибудь…»

Саша с удивлением посмотрел на газету.

— Что это?

— Ванька три недели посещал изостудию. Потом его фотография появилась в газете, и он исчез.

— Надо же… выходит, мы не зря сюда заехали… — Саша внимательно рассматривал фотографию в газете. — Это точно твой сын?

— Да…

— Что удалось узнать?

Я пересказала свой разговор с преподавательницей, радуясь и воодушевляясь все больше и больше.

По дороге в город воодушевления у меня поубавилось и появились иные мысли.

— Сворачивай к кладбищу, — попросила я Сашу.

— К какому? — удивился он.

— К Чепракову, ведь сейчас там хоронят?

— Да, конечно. Зачем тебе кладбище?

— Хочу кое-что проверить.

Он не стал больше спрашивать и на развилке свернул к кладбищу.

Мы оставили машину возле ворот и зашагали по аллее с огромными березами. Я заметила домик сторожа и свернула туда, вовремя сообразив, что найти могилы мне будет нелегко. Трое мужиков сидели за шатким деревянным столом и играли в домино.

— Простите, могу я увидеть сторожа? — задала я вопрос.

— Я сторож, — отозвался хмурый дядька с красным лицом.

— Два года назад у вас похоронили семью, погибшую при взрыве дома.

— Двенадцать человек? Помню. Хотите посмотреть на могилу?

— Да. Где это?

— Тут неподалеку. Первый поворот направо, там еще сосна кривая. Увидите.

Сосну мы и в самом деле увидели сразу, а потом и могилы. На двух — мраморные плиты. На первой выбито девять имен, на другой три. Я опустилась на колени и коснулась рукой черного мрамора.

— Здесь твой сын? — спросил Саша, увидев надпись «Антонов Ваня».

— Здесь все, — кивнула я. Здесь действительно были все. Чуть поодаль — могилы моих подруг с мужьями. Саша присел на корточки, исподволь меня разглядывая.

— Надо было цветов купить, — заметил он неопределенно.

— Да…

Прошло минут пять, он поднялся, посмотрел вокруг.

— Не скажешь, что могилы заброшены…

— Точно. И черный мрамор стоит денег.

— О чем ты? — удивился он.

— Ты так и не сказал, на кого работаешь… Я помню, помню: профессиональная этика и все такое… Думаю, ты ищешь деньги… — Саша демонстративно отвернулся, а я продолжила:

— Мне плевать, ищи на здоровье, я хочу найти сына.

— Я тебе не враг, — проворчал он.

— Ага, — хмыкнула я, покачала головой и добавила:

— Я не верила в эти деньги и вроде бы объяснила тебе почему.

— Не верила? — спросил Саша.

— Кто-то позаботился о могилах.

— У тебя что, вовсе не осталось родни?

— Мамина сестра, ей семьдесят четыре года.

— У родителей была квартира, твоей тетке досталось наследство, значит, деньги были… Чего ж удивляться, что она проявила заботу?

— Возможно. Меня мучает другое. В поселке Ванька вроде бы жил с отцом. И даже ходил в изостудию. Один. Понимаешь? Ребенок мог обратиться к этой женщине за помощью, все ей рассказать, она хороший человек, это чувствуется. Но он молчал. А узнав о фотографии, расстроился.

— Что ты этим хочешь сказать? — вытаращил глаза Саша, помедлил и неуверенно произнес:

— Он был с отцом? — Я кивнула. — Чушь, — замотал он головой. — Полнейшая чушь… Сама подумай, как это могло быть? Отец похоронен здесь, вот фамилия…

— Здесь похоронен мой сын, который в марте был жив и здоров, а еще здесь похоронена я, Антонова Елена Сергеевна. Видишь?

— Не могу поверить, что твой муж… Он прихватил сына и смылся, в то время как все его родственники…

— А как еще можно объяснить все это? Он получил свои деньги и сбежал. А теперь скрывается. Он придумал для Ваньки правдоподобную историю, сменил ему имя. Мой сын знал, что должен быть осторожным, поэтому, увидев фотографию в газете, сразу же рассказал о ней отцу, и они сбежали.