Война мага. Том 2. Миттельшпиль

Мегана ещё раз выдохнула и, стараясь не пропустить в голос предательскую дрожь, уверенно ответила:

– Как только стемнеет, преподобный отец, мы выйдем на тонкие пути. Но не будет ли наше появление там несоразмерным положению вещей? Милорд ректор Анэто в беспамятстве и не сможет сопровождать нас!

– Подбери кого-нибудь из наиболее искусных ордосских магов, – пожал плечами инквизитор. – Конечно, милорда ректора никто не заменит, но всё же…

Мерон, низкорослый и коренастый крепыш, не колебался ни мгновения. В душе он по-прежнему оставался разбойником, чьих сотоварищей инквизиторы развешивали вверх ногами, привязывая к деревьям так высоко, как только могли, оставляя на поживу хищным птицам.

– Не беспокойся, хозяйка. Коль надо загасить кого, усегда загасим. Ты только скажи.

– Вот именно что «усегда»… – сердитым шёпотом передразнила его Мегана. – Нам нельзя промахнуться, Мерон! Иначе всему конец!

– Ты, хозяйка, у нас многомудра, тебе и слово молуить, – кивнул бывший разбойник. – Не изуоль треуожиться, усё исполним.

– Я ударю первой. Мне он доверяет больше, допустит близко. Защититься Этлау не успеет…

– А ну как успеет? Хозяйка, уидел я, как он с Разрушителем подле той Башни резался… От меня б тот Разрушитель только пух-перо и остауил бы.

– Успеет, не успеет… а что ещё делать? От заклятий его такие силы защищают, что… от простой стали могут и не защитить. Короче, я ткну, ты дорежешь. Проси потом у меня что хочешь, – закончила она обычной фразой правителей, требующих от подданного почти невыполнимой службы.

– Тебе, хозяйка, уедомо, чауо мне хочется… прости уж за прямоту.

Мегана подавила вспышку гнева. В конце концов, зачем ей красота, если её никто не возжелает? – постаралась отнестись философски она.

– Нет ничего невозможного. – Чародейка постаралась ограничиться уклончивым полуобещанием, но Мерона было не провести.

– Это ты, хозяйка, сейчас ласкоуая, поелику нужон я тебе. А как сделаем дело, ну как забудешь? На резкое дело-то идём, того и гляди сами на ножах у серых окажемся.

– Не забуду, Мерон. – Мегана решительно шагнула к разбойнику, несмотря на холод, расстегнула и раскрыла доху. – Потрогать можешь прямо сейчас. Так сказать, в счёт аванса.

– Вот это другой разгоуор, хозяйка! – Мерон ухмыльнулся, а Мегана закрыла глаза, чтобы не видеть плотоядно скривившихся губ. Руки у разбойника, как ни странно, оказались умелые и негрубые, так что приготовившейся к худшему Мегане не пришлось даже призывать гордость и выдержку.

– Теперь уерю тебе, хозяйка. Буду с тобой рядом и судьбу туою разделю, – хрипло выдохнул разбойник, отступая от растрёпанной чародейки.

Мегана поспешно запахнулась. Для любовных экзерсисов, даже столь… неожиданных, обстановка холодного эгестского вечера совсем не подходила.

– Как только взойдёт луна, Мерон.

– Само собой, хозяйка.

Луна взошла в свой черёд, и отец Этлау, нетерпеливый, точно юноша перед первой ночью, уже стоял возле шатра ректора Анэто. Мегана вышла к инквизитору, кусая губы и еле сдерживая слёзы, – Анэто последние часы не приходил в себя, а дыхание сделалось тяжёлым, хриплым и прерывистым. Не шли из памяти и жадные руки наглеца Мерона – эх, как бы она отомстила поганцу (способному, но от этого не меньшему негодяю), если бы только могла! – Всё ли готово, о дщерь моя?

– Всё, досточтимый отец. – Она склонила голову с притворным смирением.

– Куда мне встать?

– Никуда не надо, преподобный. Мы придумали кое-что получше.

– Кое-что получше? Это интересно, – оживился Этлау. – Так куда же мы…

Они задержались в нешироком пространстве между шатрами. Где-то совсем рядом в темноте притаился Мерон, Мегане казалось, что она чувствует острый кисловатый запах обнажённой стали. Было темно, лекари по-прежнему возились с Анэто, остальные маги сновали туда-сюда, стараясь не упускать из виду немногочисленных инквизиторов, свиту преподобного Этлау.

– Что ж теперь? – с неподдельным любопытством осведомился отец-экзекутор. – Не тесно ли здесь, до…

Мегана не тратила даром драгоценного времени. В голове чародейки всё помутилось – ей ещё никогда не приходилось никого убивать собственными руками, да ещё столь грубым способом. Магия – это совсем другое дело, там убийство становится искусством, а вот перерезать горло врагам хозяйка Волшебного Двора никогда не обучалась.

Пальцы сошлись на костяной рукояти, хорошо смазанный клинок бесшумно выскользнул из ножен. Словно чем-то озаботясь, она повернулась боком к инквизитору – и резко ударила вправо, вкладывая в удар всю ярость и боль грозящей потери, всю новообретённую веру в Анэто, в себя, в свою любовь…