Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

Салладорец. Что-то с тобой не так. Явно не так. Выспренние речи, драматические появления… или это тоже часть плана?

Фесс забыл о свистящем вокруг ветре, о несущейся внизу земле. Что-то очень важное оказалось совсем близко, надо лишь выстроить события в правильную цепочку и дать им верное толкование.

А потом всё вдруг встало на свои места. Да так, что он, сам несколько опешив от этого, смог отстраниться от мыслей об Эвенгаре и вспомнить Сфайрата.

Сфайрат… посмотрим, как ты станешь выкручиваться на этот раз. Драконам больше не остаться в стороне и не отделаться одним рейдом, как это случилось в Скавелле. Нет, им придётся вылезти из уютных пещерок, со внезапной злобой подумал некромант. И тогда…

На миг он представил себе это – восьмёрку драконов во главе со Сфайратом и себя самого, верхом на жемчужной Аэсоннэ, клином несущихся прямо на стену абсолютного мрака, перегородившего Эвиал от земли до самых небесных сфер, знающих, что это их последний полёт, и…

Тьфу, какая глупость. «Последний полёт». «Красивая смерть». Смерть красивой не бывает, можно умереть с толком или же без оного. Кэр Лаэда привык думать, что его отец погиб именно с толком – хотя последнее время некроманта всё больше одолевали сомнения. Те видения с отцом, что посещали его, – пришли из глубины собственной памяти некроманта? Или же это на самом деле весточка, поданная из Серых Пределов?..

Однако бесконечная ночь, вместившая в себя столько разных событий, всё-таки уступала место утру. Солнце поднялось над Вечным лесом, разящие лучи устремились на затенённый запад, и ночные тени обратились в поспешное бегство – всюду, кроме Святого города. Сотканный из мрака щит играючи отразил натиск светлого воинства.

Фесс оглянулся. Чудовищная сфера вытягивалась вверх, но, по крайней мере на глаз, не расширялась. Сперва сумеречно-серый, она заметно почернела, и если раньше сквозь пелену можно было различить уцелевшие шпили Аркина, то теперь там царила одна сплошная темень.

– Наверное, так же выглядит и Сущность… – Этлау тоже поминутно оглядывался.

– Нет, не так, – отозвался некромант. – Сущность – это настоящая чернота. Не Тьма, нет – просто отсутствие всего, в том числе и света.

«А вот эту самую Тьму нельзя столкнуть с Сущностью?» – подала голос драконица.

– Знать бы, как… – вздохнул Фесс.

И в самом деле, как?

На горизонте неколебимой крепостью, несокрушимой твердыней вырастал Пик Судеб, и невольно Фесс подумал, что здесь им и предстоит, наверное, настоящий «последний бой» – просто потому, что они не смогут ни сдаться, ни покончить с собой; так и будут отходить, пока спины не упрутся в холодный камень скалы.

Проносясь над Эгестом, Аэсоннэ не таилась, и люди внизу разбегались в панике, едва завидев в небе жемчужнокрылого дракона. Большинство бросались к храмам Спасителя; небось решили, что настал конец света, спешат помолиться в последний раз, попросить Его о снисхождении…

День вступил в полную силу, когда выбившаяся из сил Рыся опустилась среди горных отрогов. Впереди зияла пещера – драконице не требовалось карты, чтобы отыскать проход, ведущий к Кристаллу Магии.

А в проёме застыла человеческая фигура в полном доспехе; чуть покачивались перья кричаще-пышного плюмажа.

Сфайрат в очередной раз показал, что умеет предугадывать события. Он ждал их.

– Словно и не расставались, некромант.

– И тебе тоже привет, о многомудрый Сфайрат.

– Я смотрю, ты решил помириться со Святой Инквизицией? – усмехнулся дракон.

– Не с инквизицией. Только с одним из них.

– С Отступником, если быть точным, – вежливо поклонился Этлау.

– С Отступником… ох уж мне эти человеческие выдумки, – покачал головой Сфайрат. – Идёмте внутрь. Что ты хочешь сделать с этими телами, Фесс? А, понимаю – похоронить глубоко и надёжно, чтобы никто не осквернил их могилы? На этот счёт не сомневайся, я покажу тебе подходящее место…

Стиснувшиеся было кулаки некроманта разжались сами собой. Сфайрат не смеялся. Достойное погребение считалось очень важным у драконов – достаточно вспомнить галерею бывших Хранителей в глубине Пика Судеб. И сейчас ядовитый, язвительный дракон был искренен, он на самом деле решил, что Фесс совершил хоть один по-настоящему верный поступок – привёз сюда своих погибших друзей, чтобы с честью предать их земле.

– Да простит меня многомудрый Сфайрат, но Святая Инквизиция считает, что эти трое несчастных живы.