Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1

Что это? Что такое? Почему с востока в спину вдруг задул ледяной ветер, несущий обрывки поистине великого заклинания? Сова закувыркалась, пытаясь удержаться, – злой вихрь так и норовил прижать её к пенным гребням волн и без долгих рассуждений утопить.

Напрягая все силы, она взмыла вверх, подальше от предательского моря. Ветер сделался ещё яростнее, он трепал огромную птицу, словно ребёнок мягкую игрушку; кто-то спустил стихию с узды, и что теперь…

Внизу под Сильвией прокатилась исполинская волна высотой в несколько крепостных башен, поставленных одна на другую. Так, значит, и вода тоже. Следует ли ожидать огненных извержений и сотрясений земной тверди?

Сотворено небывалое чародейство, поняла Сильвия. Сотворено эльфами, и… оно из некромагического арсенала. Поднимающее мёртвых и… и что-то ещё, вроде как призывание какой-то великой сущности…

Сова покрутила головой – совсем по-человечески.

«Кажется, я начинаю опаздывать, – подумала Сильвия. – Игра началась… вернее сказать, она заканчивается. Совершены последние ходы, и каждая из сторон может поставить мат другой, и всё висит на волоске.

Скорее, скорее, скорее!»

Кое-как справившись с ветром, сова с чёрным фламбергом вновь полетела на запад, но теперь уже куда быстрее.

* * *

Что ж, Игнациус. Вот и всё. Настало время отправляться в путь. В Ордосе осталось завершить последнее, совсем маленькое дельце, на которое там может не хватить секунды, когда придётся (если придётся!) драться не на живот, а на смерть.

Артефакты. Те самые, вручённые Сильвии. Проклятой девчонке они не пригодились, но мессир Архимаг рассчитывал не только на такое их применение.

Ему они тоже не окажутся лишними.

Разумеется, будучи так давно в его владении, вещи не могли не получить соответствующие наговоры, позволяющие Игнациусу, когда нужно, доставить их к себе хоть с другого края мира. Лишь бы – того же самого мира, где и он сам.

Последнее условие выполнялось.

«…А особенно мне пригодится, – думал Игнациус, тщательно упаковывая драгоценную добычу, – вот этот череп-черепок. Если, конечно, я не ошибаюсь.

Но я же не ошибаюсь, правильно?..»

* * *

Наступила ночь, когда достопочтенный Игнациус, мессир Архимаг, дождался-таки Динтры, сидя в полутёмной трактирной зале. «У Белого мага» считалось приличным заведением, и для щедрого гостя даже в эти тревожные времена поддерживали огонь в камине, на столе красовались нарядные тарелки со снедью и внушительный кувшин подогретого вина.

– Мой дорогой друг, – Игнациус сделал вид, что ничуть не удивлён, когда заспанный мальчишка-прислужник угодливо распахнул дверь перед дородным лекарем, сжав в тощем кулаке увесистую монету. – Я, признаться, уже беспокоился. Ведь мы же договорились…

– Я знал, что найду вас здесь, мессир. – Динтра грузно плюхнулся на лавку, протянул руки к огню, словно с мороза. – Единственное пристойное место, где ещё пускают постояльцев.

– Так всё просто? – Игнациус поднял бровь. Мол, знаем-знаем, где собака зарыта…

– Именно так, – раздражённо кивнул целитель. – Мессир, если вы хотите действовать, то, честное слово, настала пора. Эвиал катится неведомо куда, и остановить это падение, боюсь, можете только вы.

– Выпейте, друг мой, – Игнациус плеснул вина в серебряный кубок, протянул его Динтре. – И расскажите мне толком, с самого начала, что же натолкнуло вас на этот вывод?

– Я пользовал раненых («Неудивительно», – подумал архимаг), среди них оказался один… дуотт по имени Даэнур. Волшебник, между прочим. Некромант, и не из последних. Он рассказал… кое-что достойное внимания. О некоем острове под названием Утонувший Краб. Вам ничего не говорит это название, мессир?

– Нет, – покачал головой Игнациус. – Признаюсь вам, друг мой, мне случилось побывать в Эвиале… очень, очень давно. Многое поменяло названия, иными сделались и языки, так что…

Разумеется, он слышал об Утонувшем Крабе. Далеко не старый в те годы Игнациус любил дальние походы и рискованные дела (разумеется, рискованные только до определённого предела). Закрытый мир (даже в ту далёкую пору) не мог не возбудить его любопытства. Тем более что закрытый-то он закрытый, однако кое-что наружу всё-таки просачивалось, слабые отзвуки и колебания незримых струн Упорядоченного. Игнациус не поленился, потратив немало времени и сил на «незаметный спуск» – Игнациус на собственной шкуре узнал, что закрытый мир почти всегда равнозначен надписи «Злая собака!» на воротах богатого купеческого дома.