Неопознанный ходячий объект

— Труп, — пробормотала я, и мне стало как-то легче. — Это труп, — повторила я, — тот самый, что сегодня искали. Есть кисти рук, есть труп, а это значит, что голова тоже была, то есть что мы ее действительно видели. — Конечно, радоваться тут было нечему, и в тот момент я ощущала душевный подъем вовсе не от удовлетворения, что нашла то, чего другие не могли найти, а оттого, что все происходящее вновь приобрело логические очертания. Никакой мистики.

Никаких галлюцинаций. Есть преступление, и есть преступники, которые мутят здесь воду, а с преступниками мы уж как-нибудь справимся. — Так, — выбравшись к Женьке, перешла я на шепот. — Надо срочно сообщить участковому.

— Ага, — кивнула она, и мы уже сделали несколько шагов, когда я схватила ее за руку.

— Его нельзя оставлять.

— Почему? — перепугалась Женька.

— Ну… мало ли что…

— Анфиса, не надо меня щадить, пусть самое страшное, но правда. Ты считаешь, он того… может улизнуть?

— Так бы врезала, — не выдержала я. — Что ты дурака валяешь?

— Почему ж тогда нельзя? — еще больше перепугалась Женька.

— Потому что кто-то может его перепрятать. Скажи на милость, почему, как только стемнеет, ты становишься дура дурой?

— Кто его перепрячет? — не обращая внимания на мое замечание, спросила она.

— Убийца, кто же еще?

— А почему до сих пор не перепрятал?

— Откуда мне знать.

— О господи… Идем быстрее за участковым.

— Кто-то должен остаться.

— Я не могу, — торопливо заверила Женька, — и одна в деревню тоже идти не могу, и не надо на меня так смотреть…

— Я смотрю в другую сторону.

Если честно, оставаться мне очень не хотелось, а вдруг убийцу вовсе не испугает мое присутствие, а даже наоборот?

— Давай заорем погромче, — предложила Женька. — Может, кто услышит? — И приготовилась орать, но вдруг издала какой-то булькающий звук и схватила меня за локоть. — Там кто-то есть.

— Прекрати… — начала я, но Женька, выхватив у меня фонарь, направила его луч в темноту, и я на мгновение увидела две темные тени, они мелькнули и исчезли за деревьями, только тени вовсе не были бесплотны, я отчетливо слышала шаги.

И тут мы с Женькой заорали. А потом бросились бежать, крик наш постепенно перешел в повизгивание, а мы наконец-то ворвались в деревню. К чести участкового, спал он чутко. Когда мы подлетели к его дому, он стоял на крыльце одетый и вглядывался в темноту ночи.

— Василий Иванович, — задыхаясь от счастья, крикнула Женька, — мы труп нашли. Безголовый. Идемте скорее, в лесу кто-то есть, боимся, как бы труп в болоте не утопили.

Василий Иванович лишних вопросов задавать не стал, бросился в огород и вскоре вернулся с собакой, довольно крупной для дворняжки. Я порадовалась его сообразительности, собака не помешает.

Мы ходко заспешили к лесу, по дороге растолковав, откуда узнали про труп, как нашли его, главное, про подозрительные тени, мелькнувши в луче фонаря.

— На болото труп вряд ли потащут, — поде лился своими соображениями участковый. — К реке ближе… — Честно говоря, я вздохнула с облегчением, слова эти свидетельствовали о том что Василий Иванович нам верит, а я, признаться, сама себе верила с трудом.

Мы достигли леса и сразу пошли медленнее, чем ближе подходили к двойной березе, тем беспокойнее мне становилось. Собака глухо зарычала, участковый расстегнул кобуру и достал оружие, а Женька схватила палку, отчаянно выстукивая зубами дробь. Я подумала и тоже взяла пал покрепче, благо, что недостатка в них не было.

Вот кусты, яма… совершенно пустая, что меня не удивило.

— Ну-ка, посвети мне, Анфиса, — попросил Василий Иванович, присел и стал изучать траву под ногами. — Волоком тащили, труп, он ведь тяжелый, особливо если затвердеть успел. Дружок, давай, не подведи… нюхай.

Если честно, в Дружка я не очень верила, не похоже, чтобы пес заслужил благодарность уголовного розыска. Одно хорошо — несмотря на отсутствие трупа, Василий Иванович не сомневается, что он был. Тут я подумала, что милицию наш рассказ вряд ли убедит, даже если участковый с нами согласится. Им либо подавай улики, либо… Додумать я не успела, Дружок заспешил в направлении реки, и мы бросились за ним. Время от времени Василий Иванович останавливался и обследовал землю. След на траве был отчетливо заметен, но это ночью, а утром, когда роса высохнет, трава поднимется… «Ни черта мы не докажем», — в сердцах решила я.

Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.