Неопознанный ходячий объект

Словом, мы приглядывались друг к другу и занимались этим до позднего вечера, впрочем, без особых успехов с обеих сторон.

Валера проводил нас до дверей комнаты и ушел к себе. Мы слышали, как он бродит у себя, чем-то скрипит, наконец затих, должно быть, лег спать. Нас с Женькой в отличие от других постояльцев переполняла жажда деятельности.

— Интересно, Вова Татарин не вернулся? — вслух подумала она, а я кивнула:

— Еще не худо бы поговорить с внуком тетки Августы. Ближе к ночи они на осадном положении, и сейчас внучок должен быть дома.

— Заодно узнаем, не приехал ли Коля. Держа кроссовки в руках, мы выбрались из комнаты и через кухню вышли на улицу. В окне комнаты Валеры свет не горел, а вот писатель, как выяснилось, бодрствовал. Мы не смогли удержаться от искушения и подобрались к окну. Сквозь тюлевую занавеску было видно, что Владислав Петрович лежит на постели с книгой в руках, а Лидия Артуровна нервно расхаживает по комнате.

— Когда это кончится? — вдруг спросила она, останавливаясь перед кроватью.

— Заткнись, — спокойно ответил он и добавил, пожав плечами:

— Тебя здесь никто не держит.

Закусив губу, Бороднянская подошла к окошку, отодвинула занавеску, вглядываясь в кусты напротив, мы с Женькой замерли, а потом сочли за благо удалиться, хотя я бы с удовольствием послушала разговор супругов, о чем и сообщила Женьке.

— Подслушать бы стоило, — согласилась она. — Но, во-первых, писатель, по-моему, говорить не расположен, а во-вторых, если нас застукают… — Женька сморщила нос и пожала плечами. Я кивнула, и мы потопали к деревне. Было еще светло, оттого шли мы быстро и без опасений.

Деревня выглядела вымершей, суровые условия жизни приучили жителей рано ложиться спать. На крыльце одного из домов сидел участковый и курил, мы подошли и спросили, не вернулся ли Вова Татарин. Оказалось, нет.

— А Коля?

— Какой Коля? — не понял Василий Иванович.

— Внук Валентины.

— А он куда уезжал?

— Не знаем, уехал на мотоцикле, еще днем.

— Значит, вернулся. Вон мотоцикл стоит. И в самом деле, возле крыльца Валентины мы увидели мотоцикл.

— Знать бы, куда он ездил, — пробормотала Женька.

— А вдруг мы все напридумывали? — вздохнула я. — Вдруг этот Коля вовсе ни при чем?

— Как же ни при чем, — начала злиться Женька и рукой махнула. — Пошли к Августе.

В кухонном окне горел огонек. Постучав, мы услышали голос Василия:

— Кто?

— Мы это, Анфиса и Евгения. — Через минуту дверь открылась, мы поднялись на крыльцо и увидели тетку Августу. — Иван спит? — спросила Женька.

Августа пожала плечами:

— Должно быть, спит.

Спал Иван Бородин на терраске, и мы, воспользовавшись замешательством тетки Августы, рванули туда. Дверь была заперта на крючок изнутри, мы постучали, но ответа не дождались, постучали громче, и тут Августа начала волноваться.

— Ванька, ты что придуриваешься? А ну открой, кому говорят! Или натворил чего? — Иван молчал, и мы устремились на улицу, чтобы проверить окно терраски. Оно было прикрыто неплотно, а постель пуста.

— Куда ж он делся-то? — испуганно пролепетала Августа, а мы с Женькой полезли к ней с вопросами.

— Есть у него какие-нибудь излюбленные места?

— Гнездо…

— А кроме гнезда?

— Бывшая весовая. Куда ж он ночью-то? Совсем с ума сошел.

— Вы не беспокойтесь, — попробовала я утешить Августу Поликарповну. — Мы его отыщем.

— Никогда ночью-то из дома не выходил, — бормотала она, но я, сказать по чести, теперь в этом сильно сомневалась.

Василий к происшедшему отнесся спокойно, махнул рукой, заявив:

«Найдется», — и идти с нами не захотел, что и неудивительно, раз на столе стояла банка с самогоном. Августа тоже не решилась отправляться на поиски. В итоге мы отправились вдвоем, выяснив, что за весовая такая и где ее следует искать.

Так называемая весовая — шаткий навес, готовый рухнуть в любую минуту, — находился за деревней, причем довольно далеко. Рядом размещались строения из кирпича, которые когда-то были фермой, далее нечто высокое и странное по конструкции. Женька, которая лучше меня разбиралась в сельском хозяйстве, сообщила, что это как-то связано с зерном. Я кивнула, понимая, что в настоящее время ни о каком зерне и речи быть не может, вокруг царили упадок и запустение, на полях обильно произрастала крапива, и нога человека давно здесь не ступала.

Последнее утверждение оказалось ошибочным. Едва мы миновали весовую, как заметили слабое свечение, идущее от ближайшего кирпичного здания. Мы подошли и поняли: в развалинах горит костер. В стене зияла большущая пробоина, точно после артобстрела, к ней мы и направились. И тут нам не повезло, под ногами валялся всякий мусор, осколки кирпича и прочее, пройти здесь бесшумно было невозможно. Мы уже достигли отверстия, как кто-то совсем рядом бросился в противоположную сторону.