Неопознанный ходячий объект

— Когда ему можно позвонить?

— Завтра.

— А завтра он порадует нас сведениями?

— Если нет, то лучше ему скоропостижно скончаться.

Зная' Женьку, я была согласна: в самом деле лучше.

Мы ускорили шаг и минут через десять уже входили в калитку. Сразу стало ясно: в пансионате что-то происходит. С веранды доносились возбужденные голоса, я заметила Колю и Василия, устроившихся на ступеньках, а затем и остальных обитателей. Тут выяснилось, что об обеде забыли не только мы, но и гостеприимная Мария Павловна. И тому было две причины: первая — появление у нас участкового, вторая — обнаружение второй руки, то есть кисти. Она лежала в тряпочке на подоконнике вместе с первой. Заметив нас, подошел Валера и шепнул:

— Степаныч смылся.

— Что? — растерялась я.

— Ушел к себе вздремнуть, собрал вещички и сбежал.

— Думаете, он…

— Это вон ему думать надо, — ткнул Валера пальцем в пожилого мужчину в милицейской форме, который, сидя в плетеном кресле, обливался потом, с тоской глядя на пеструю тряпку на подоконнике.

— Как нашли вторую руку? — шепотом спросила я.

— Решили прочесать все в округе, и Коля нашел ее под кустом совсем недалеко от ограды пансионата, в рюкзаке.

— Место показать сможете? — быстро спросила я.

— Конечно, — поднял брови Валера и тут же спросил:

— А зачем вам?

— Интересно. Мы же журналисты.

— Я думал, вы Кукуя ловите.

— Кукуй нас тоже интересует, — не стала я спорить. На этом разговор пришлось закончить, так как Мария Павловна, заметив нас, сказала:

— А вот и девочки. Василий Иванович, девочки пришли, журналистки из областного центра. Василий Иванович с трудом оторвался от лицезрения конечностей, завернутых в тряпку, и взглянул на нас.

— Здравствуйте, — дружно сказали мы.

— Здравствуйте, — без энтузиазма кивнул он.

Женька предъявила свое удостоверение, а я пошла в комнату за паспортами. Минут через десять, завершив процедуру знакомства, мы приступили к беседе. Василий Иванович задал нам стандартные вопросы, на которые мы вполне стандартно ответили, заранее договорившись с Женькой молчать о голове. Прежде всего до сих пор неясно, была она или нет, к тому же возникал вопрос: если мы видели голову, отчего же сразу не сообщили в милицию? И не отговоришься, что позвонить не могли, раз о наличии у нас телефона участковому известно доподлинно. О Горемыкине тоже умолчали, потому что скелет его — глупость страшная. А так как в милиции у нас особыми талантами не блещут, то сдуру вполне могут вплотную заняться Горемыкиным, что, безусловно, уведет следствие в сторону.

Разговор с участковым много времени не занял. Между тем к веранде подтянулись все жители деревни и теперь хмуро взирали на участкового. Тот упорно избегал взглядов и выглядел задумчивым. Милиция из района сюда не торопилась, вот и выходило, что отдуваться придется участковому, который гадал, что ему теперь делать с руками, а главное с жителями, которые требовали от власти ответа: что ж это такое творится?

Порыскав в толпе взглядом и в очередной раз не обнаружив Вову Татарина, я подошла к участковому и сообщила о его исчезновении. Василий Иванович оживился и попросил Зинаиду, жену Вовы, взглянуть на кисти. Зинаида долго собиралась с силами, но в конце концов взглянула и твердо заявила, что руки не мужнины, эти хоть и страшные, но чистые, а у мужа руки сроду чистыми не бывали, даже после бани под ногтями черно, к тому же на правой руке у Вовы отсутствовало два пальца, и это каждый знает, а здесь они на месте. Участковый слегка смутился, наверное, потому, что о Бовиных пальцах, точнее об их отсутствии, забыл и теперь чувствовал себя виноватым.

— Выходит, кто-то из чужих, — изрек Василий Иванович.

— Так чужих в деревне не было — загалдели бабки. — Кто был, все на месте.

Тут одна из женщин вспомнила, что Семен Кулибин, когда вчера вез ее в район, рассказывал, что накануне подвозил мужика до Фрязина и тот вышел у развилки и отправился в Липатове. Мужик городской, здоровый и с усами. Семен поинтересовался, к кому тот приехал, и получил ответ, что ни к кому, просто слышал, что места там заповедные и есть где остановиться. Семен подтвердил, что есть пансионат, который то работает, то нет и сейчас скорее всего не работает, потому что в Липатове ни моста, ни света, так что какой дурак туда поедет? Но мужик твердо вознамерился попасть в пансионат и пошел в сторону деревни, причем Семен решил, что места наши мужику знакомы, потому что дорогу он не спросил, а их, как известно, на развилке три, и если он пошел по той, что ведет к нам, значит, знал, куда идти. Василий Иванович выслушал, достал из своей папки листок бумаги и авторучку и все подробнейшим образом записал. В это время остальные гадали, куда делся мужик, если он шел в Липатове. Семен говорил, было это в девятом часу вечера, стало быть, еще светло и вряд ли мужик заблудился, но если в пансионат он не пришел, выходит, кто-то его по дороге убил и руки точно его.