Неопознанный ходячий объект

Я во все глаза пялилась на то, что лежало у моих ног, силясь привести в порядок свои мысли. Если честно, упасть в обморок мне тоже очень .хотелось, потому что на полу лежала человеческая рука, то есть не вся рука, а кисть, но и этого было вполне достаточно, чтобы спятить от страха.

— Черт возьми, — пробормотал Валера, высказывая всеобщее мнение на этот счет, Лидия Артуровна испуганно посмотрела на мужа и вдруг смертельно побледнела, лицо писателя точно окаменело, а взгляд, устремленный к отрубленной руке, очень мне не понравился. Растерянности или страха в нем не было, скорее ненависть.

— По-моему, нам действительно придется вызвать милицию, — заметил Валера.

В общем, я опять взобралась на пригорок и позвонила по 02. Дальнейшие свои телефонные мытарства описывать не буду, в конце концов мне удалось дозвониться до районного отделения милиции, где моему звонку не обрадовались и сообщили, что раньше чем к вечеру приехать не смогут. Во-первых, сейчас нет машины, во-вторых, если машина к обеду и появится, то радость небольшая, потому что все равно нет бензина, а в-третьих, если даже он найдется, то добираться к нам предстоит через соседнюю область, раз мост снесло, а это крюк в сто километров, а может, и больше, потому что там тоже дороги не сахар.

— В Заручье есть лодка, — не выдержала я, — вы могли бы добраться на ней, и бензина не нужно. В конце концов, речь идет об убийстве.

— А труп есть? — вздохнули на том конце провода.

— Есть кисть руки, — свирепея, ответила я. — Этого что, мало?

— Чтобы возбудить уголовное дело по факту убийства, нужен труп, — а рука не считается. Может, мужик какой ее по пьяному делу оттяпал или там бензопилой… всякое бывает, а вы уж сразу убийство… А нам лети сломя голову… поспрашивайте у местных, не покалечился ли кто…

С родной милицией я и раньше имела дело, не приходя от этого в восторг.

Опять же, муж у меня почти что мент, и тоже ничего хорошего, но такого мне слышать еще не доводилось, и я, признаться, растерялась. Пробормотала «извините» и отключилась.

Когда я вновь появилась на веранде, там царило молчание. Мария Павловна уже пришла в себя и горестно качала головой, дежурившая девушка испуганно жалась к ней, точно ища защиты, остальные пребывали в глубокой задумчивости.

Все дружно посмотрели на меня, а я пожала плечами:

— Сказали, скоро не ждать, у них бензина нет.

— Черт знает что такое, — возмутился Владислав Петрович, но мне показалось, что в его возгласе прозвучало больше удовлетворения, чем досады.

— Пожалуй, надо домой собираться, раз такие дела, — подал голос Геннадий Степанович.

— Нет, — встрепенулась Женька, — никому уезжать нельзя. Речь идет об убийстве и…

— Вы что же, кого-нибудь подозреваете? — усмехнулся Владислав Петрович.

— При чем здесь это? Я точно знаю: если совершено убийство, все должны оставаться на местах до окончательного прояснения.

— Возможно, и нет никакого убийства, — вступил в разговор Валера. — Насколько мне известно, существуют определенные правила…

Он еще что-то говорил, но я не слушала, углубившись в собственные мысли. Если с утра я еще сомневалась в существовании отрубленной головы, считая ее то галлюцинацией, то чьей-то глупой шуткой (шутник вполне мог натянуть резиновую маску, например, на футбольный мяч, а мы в темноте да с перепугу вообразили невесть что), так вот, если с утра я еще сомневалась в ее существовании, то теперь была абсолютно уверена: мы видели настоящую голову, раз к ней еще прибавилась и кисть руки, самая что ни на есть настоящая. Вон она лежит на подоконнике, завернутая в тряпочку. Выходит, мы имеем дело с убийством, причем с изощренным и совершенным с особой жестокостью.

Допустим, кто-то кого-то убил (к сожалению, такое не редкость), но зачем же отрубать руки и голову, а потом расхаживать с этой головой по болоту?

И тут на ум приходит черная месса, россказни про Зеленого охотника и прочее в том же духе… Логично предположить, что убийство совершил человек психически ненормальный, увлеченный местными страшилками, в связи с чем возникает кандидатура Горемыкина с его неуемной тягой к фольклору. К сожалению, есть и второй кандидат — Иван Бородин. Этому с ума сходить не надо, у него и так большие проблемы, а то, что слабую голову ребенка бабка умудрилась забить всякой чушью, в которую сама свято верит, известно доподлинно.

— Как вы думаете, это долго продлится? — громко спросил Геннадий Степанович. — У меня через два дня отпуск кончается, и вообще…