Неопознанный ходячий объект

— В этом что-то есть, — подумав, кивнула Женька. — Идем. А как мы проникнем на мельницу, там же замок?

— Найдем какую-нибудь железку и выломаем раму.

— Может, лучше сходить в деревню и узнать, у кого ключ?

— Горемыкин сразу насторожится и, чего доброго, сбежит.

— Ладно, пошли искать железку. Мы быстренько оделись, прокрались в умывальную, стараясь не шуметь, и вскоре выскользнули из дома, воспользовавшись тем, что Марина крепко спит.

Зашли на хоздвор и немного пошарили в поисках подходящей железки. Двор, как на грех, выглядел образцово-показательно: чистота, порядок и никакого тебе металлолома.

— Сарай, по-моему, открыт, — кивнула Женька на низкую пристройку возле гаража. Мы направились туда, потянули на себя дверь, из темноты сарая послышалось грозное рычание. Мы замерли, как по команде. Глаза привыкли к полумраку, я начала различать предметы в сарае, и тут Женька сказала с досадой:

— Тьфу, пропасть… — А я увидела рыжую собачонку, которая, опасливо пятясь от нас, грозно рычала. — Вот ведь что значит нервная система взволнованная, — заметила подружка, проходя в сарай и перестав обращать внимание на собаку. Та тоже потеряла к нам интерес, выскочила за дверь, справила нужду, пробежалась по двору и улеглась возле ворот гаража с самым довольным видом.

— Я не знала, что здесь есть собаки, — словно оправдываясь, заметила я.

— Может, из деревни приблудилась, а может, вправду держат так, на всякий случай. Не думаю, что от нее много толка.

Пошарив в сарае, заваленном всяким хламом, мы обнаружили железку, с нашей точки зрения вполне подходящую для взлома, и отправились к мельнице. По росе идти не очень-то приятно, и я в который уже раз пожалела, что мы не прихватили из города резиновые сапоги, на будущее надо знать, что в сельской местности это наиважнейшая вещь.

Эти мысли немного отвлекли меня, и я не заметила, как мы вышли к мельнице. Туман у реки только-только начал редеть, и мельница выглядела довольно зловеще. Я перевела взгляд на Женьку, на лице ее читалось нечто подозрительно похожее на отчаяние. Вздохнув, я преодолела оставшиеся несколько метров и оказалась перед запертой на замок дверью. Женька предложила попробовать сбить замок. После первой попытки стало ясно, что это нам не по силам. Пришлось вернуться к первоначальному замыслу, и мы направились к окну.

Женька сцепила руки замком, я приподнялась и поддела железкой сгнившую раму. Минут через пять моими усилиями она была выставлена, а я с Женькиной помощью влезла в окно, подождала, когда глаза привыкнут к полумраку, и спрыгнула. Помещение оказалось довольно большим, пыльным и, судя по всему, каким-то опасным. Доски во многих местах сгнили. А лестница, ведущая наверх, сохранила всего несколько ступенек, так что все это сооружение в любой момент могло рухнуть мне на голову.

Я затосковала: найти здесь что-либо будет непросто, а находиться долго в этом мрачном месте желания никакого. Вздохнув, я приступила к более тщательному осмотру. Первое, что привлекло мое внимание, был газовый баллон, без вентиля и с пробоиной, к нему был привязан металлический брус. Я хмуро прикидывала, что бы это могло быть, взяла и легонько стукнула бруском по баллону. Раздался звук наподобие колокольного.

— Что там? — заволновалась Женька, и я увидела в окне ее физиономию.

Подружка здорово запыхалась, что неудивительно, ведь окно находилось довольно высоко над землей. Я порадовалась, что она в хорошей физической форме.

Увидела в углу какие-то ящики и подтащила их к окну. Ящики хоть и выглядели подозрительно, но подо мной не развалились, когда я взгромоздилась на них, чтобы помочь Женьке. Через пару минут она уже стояла рядом со мной и оглядывалась.

— Чего это бухнуло? — спросила Женька тихо.

— Идем. — Я подвела ее к газовому баллону. — Вот тебе первая разгадка: звук колокола якобы с болота. Примитивно, но действенно. Ночью звук расходится далеко, его деревенские и слышали.

Женька усмехнулась и вроде бы повеселела, а мы продолжили осмотр. В деревянном ящике, прикрытом листом фанеры, обнаружили церковные свечи, крест, выпиленный из куска дерева, кстати, довольно умело, и черный балахон, который, оказался женским демисезонным пальто.

— Это что ж такое? — возмутилась Женька, глядя на все эти предметы. — Горемыкин, наверное, спятил.

— Может, и не Горемыкин, — нахмурилась я.

— А кто? — спросила Женька.

— Давай здесь все как следует осмотрим, — не стала торопиться я с ответом.