Неопознанный ходячий объект

— Как это «начало»? — не выдержала я. — Ни с того ни с сего?

— А это уж вы у Кукуя спросите, — хмыкнул Василий, хитро поглядывая на нас.

— Но ведь много лет туда люди ходили, и ничего.

— Точно. А теперь водит. Я сам часа два плутал, не чаял выбраться, а непривычному человеку и вовсе не выйти. Слыхали, у нас здесь сразу четверо сгинули? Одна машина осталась. Здоровые мужики и как в воду… то есть в болото, конечно. А вы чего? Вас комар укусит и то беда. Нет, держитесь от острова подальше.

— Значит, вы нас к острову не поведете? — хмуро спросила я.

— Нет. И Вова не поведет. Никто из наших шагу туда не ступит. И не просите.

— Послушайте, но ведь Августа Поликарповна письмо в редакцию написала, чтобы мы приехали и разобрались, а вы нам помочь не хотите.

— Помочь мы всегда рады, а вот вести вас на верную погибель — это не помощь, а совсем наоборот. Вы про беды наши в газетке пропишите, чтоб мост восстановили, дорогу подлатали, да чтоб телевизор хоть одну программу путно показывал. И Кукуй на своем болоте затихнет и людей губить перестанет. Это я вам авторитетно говорю. Так что на болото не лезьте, а заставьте начальство местное шевелиться.

Поняв, что разговор окончен, мы простились и покинули дом Августы Поликарповны.

— Он что-то знает, — тревожно зашептала я.

— Дураку ясно. Только вот что? Уверена, на болоте чертовщиной не пахнет, там кое-что похуже.

— Что похуже? — нахмурилась я.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Женька. — Но идти туда он боится вовсе не из-за Кукуя.

— Точно. И намекнул, если б не оторванность деревни от окружающего мира, этого безобразия здесь не было бы.

— Что ж там такое? — нервно кусая губы, бормотала Женька. — Как на этот остров пробраться, хоть бы одним глазком взглянуть…

— Надо поговорить с участковым, — решила я. — Он при исполнении, и ему всякую чушь про Кукуя говорить неприлично, а местность он должен знать. Вот и отправимся с ним.

— А может, здесь какая-то сатанинская секта? — выдвинула предположение подружка. — Окопались на острове и не хотят, чтоб об их тайнах кто-то знал?

— Нечего гадать, надо сходить и проверить. Завтра с утра поедем к участковому.

— Как? — поморщилась Женька. — Ты ж знаешь, у местных ни одной лодки.

Надо двигать пешком до Фрязина, а там автобусом до райцентра, потом опять автобусом до другого райцентра и уж только оттуда в Заручье. Хорошо, если к вечеру доберемся.

— Ну и что, назад можно на твоей машине.

— Я у Маринки спрашивала, от Фрязина проедешь только на джипе, а еще лучше на гусеничном тракторе.

— Мы можем попросить лодку у Марьи Павловны.

— Ты что, забыла, она перед ужином сказала, что лодка совсем никуда не годится, а новой взять негде. Еще жаловалась, что хлеб подмок, а починить лодку некому.

— Хорошо, — теряя терпение, кивнула я. — В конце концов, мы можем просто переплыть речку, сложив вещи в пакет, и…

— Я плохо плаваю, а здесь течение.

— Не болтай глупостей. Течение так себе, а плаваешь ты вполне прилично.

— Ну, ладно. Завтра видно будет.

Между тем мы достигли дома Ивана Ивановича и смогли лицезреть его самого, теперь он сидел за столом возле окна и пил чай. Мы устроились в кустах напротив, расположившись с возможными удобствами, предполагая, что ждать придется не один час. Вскоре стемнело, и деревня точно вымерла. Иван Иванович зажег керосиновую лампу и вновь устроился у окна с книгой в руках.

— Он нас засек, — заволновалась подружка.

— Почему ты так думаешь? — испугалась я.

— Неужто не ясно, он нам нарочно демонстрирует, вот он я, дома сижу и никуда не собираюсь. Уверена, ночью, когда ты в окно мельницы заглядывала, он тебя видел и теперь насторожился.

— Вот черт, — выругалась я, решив, что Женька, пожалуй, права.

Почитав с полчаса, Иван Иванович убрал очки в футляр, исчез в глубине комнаты, где-то минут через пять вновь появился, чтобы задуть лампу.

Деревня окончательно погрузилась во тьму, а мы с Женькой стали ждать, что. будет дальше. Время шло, а ничего не происходило. Тишина, лишь дерево над нами тихонько поскрипывает, а темень такая, что не приведи господи… Вдруг из-за туч выглянула луна, но от этого стало еще хуже, то есть жутко стало до невозможности. И тут с болота послышался вой, тягучий, долгий, а мы с Женькой вцепились друг в друга, больше всего на свете боясь, что заорем от страха и перепугаем всю округу.

— Как он на луну-то реагирует, — заметила Женька.