— Максим, у нас есть охранное агентство «Феникс», не мог бы ты позвонить туда, чтоб там нас хорошо приняли? Нам пару вопросов задать надо об одном их работнике. Очень надо.
— А это зачем? — нахмурилась Женька, когда я повесила трубку.
— Давай рассуждать логически. Валера следил за Бороднянским или Бороднянский за Валерой, значит, какой-то интерес они друг к другу имели. Если мы не в состоянии выйти на одного, может, это удастся сделать через другого?
— Не очень понятно, но ладно. Поехали в «Феникс», — кивнула Женька.
Охранное агентство выглядело весьма солидно. На входе нас встретил молодой человек и, спросив наши фамилии, препроводил в кабинет на первом этаже.
Из-за стола поднялся грузный мужчина, поздоровался, представился и заявил с улыбкой:
— Какие красавицы в милиции работают. — Из чего мы заключили, что Максим на наш счет особо его не информировал.
Он предложил нам сесть, выпить кофе (от кофе мы отказались) и спросил:
— Кто из наших ребят вам нужен?
— Беляев Валерий Сергеевич.
— Валера? Хороший парень… А почему он вас заинтересовал?
— Он сейчас случайно не на задании?
— Случайно нет. В отпуске. В законном. Работал он много и успешно, так что не грех и отдохнуть.
— А он что-нибудь говорил о своих планах на отпуск?
— Собирался куда-нибудь в глубинку. Он ведь у нас художник… Талант у парня. И есть в кого. Он внук Абрамова Льва Степановича.
— Да ну? — ахнула Женька, и я, признаться, тоже здорово удивилась.
Абрамов, скончавшийся лет десять назад, был очень известным художником и гордостью нашей области.
— Вот-вот, — кивнул Владимир Михайлович, хозяин кабинета, в котором мы сейчас находились, весьма довольный произведенным эффектом. — И дядя его тоже был неплохим художником.
— Это кто? — спросила Женька.
— Святозаров.
— Не помню такого.
— Ну как же, известный человек, преподавал в нашей художественной школе, усадьбу Холмогорского помогал восстанавливать. Наверное, вы слышали об убийстве? Святозаров с ним работал, а после убийства Холмогорского уже вместе со вдовой заканчивал, так сказать, труд всей жизни… Умер года полтора назад.
— А Валера давно у вас работает? Он ведь, кажется, из Москвы?
— А вот как раз полтора года. Дядя заболел, и он, получив телеграмму, прибыл, но… болезнь неизлечимая, Святозаров умер, а Валере оставил квартиру.
Шикарная квартира в самом центре. Раньше она принадлежала Валериному деду, Абрамову. А у самого Валеры в Москве кое-какие проблемы были, с женой развелся… Ну, вы понимаете. Вот и подался к нам. Рекомендации у него отличные, бывший офицер. В общем, мы с радостью приняли его в свои ряды и не пожалели об этом.
Мы с Женькой переглянулись. Я пыталась придумать, чего б такого спросить еще, и не придумала, поэтому мы откланялись.
— Валера чист, аки агнец, — усмехнулась Женька, — хоть завтра за него замуж выходи.
— Он, возможно, еще не разведен. Еще какие-нибудь ценные мысли?
— Парень — блондин, красавец и просто душка.
— То, что вдруг всплыла фамилия Холмогорского, тебя не насторожило?
— Насторожило, — кивнула головой Женька. — Не поверишь, сердце прямо екнуло…
— Ни ты, ни я в случайности не верим. Значит, Валера что-то имел в виду, появившись вблизи усадьбы Холмогорского.
— И Бороднянский интересовал его не просто так. Поехали к Максиму.
Бывший Женькин воздыхатель был завален работой. Он приткнул нас за угловым столом в своем кабинете, выложил бумаги и заявил:
— Голос подавать лишь в случае крайней нужды. Кабинет я запру, чтоб вас никто не видел. Не то как бы мне по шапке не получить за мою-то доброту.
Документы, точнее справка, касались трупа без головы — Светлова Александра Леонидовича. Освободился он полтора месяца назад, далее название колонии и статья, которая, кстати, ни о чем мне не говорила. Как выяснилось, был осужден за драку с нанесением телесных повреждений. Дело выглядело так.
Трое друзей прибыли в райцентр, где жил их приятель. На следующий день пошли в ресторан, где и устроили поножовщину с этим самым приятелем, нанесли ему повреждения, от которых тот слег в больницу, а дружки прямиком отправились в места лишения свободы. История банальная. Настораживало лишь то, что происходила она как раз в тех местах, откуда мы только что вернулись, в том самом райцентре, в одиннадцати километрах от усадьбы Холмогорского и в шестнадцати от Липатова.