Песня на двоих

— Ваше величество, — на грани нытья произнесла Ольга, — ну, может, я пойду уже?.. Я все поняла, никому ничего…

Шеллар III тяжко вздохнул:

— А ты молодец. Сообразила.

— Насчет чего?

— Припахать Раэла для разборок с твоими мистралийцами — гениальная идея. Во-первых, менталист двенадцатой ступени, во-вторых, абсолютно посторонний эльф, ни разу не видевший ни одного, ни другого.

— А Толик ему ничего не наплетет? — испугалась Ольга, вспомнив, какое трепло этот оливковый озорник.

— Он ничего не знает, — утешил ее король. — Он здесь не появлялся уже несколько лун и понятия не имеет о твоей проблеме. Я ему, разумеется, не скажу. Да Раэл и сам не позволит, чтобы ему кто-то заранее мутил чистоту впечатлений. Все будет подобающим образом. А сейчас, раз уж ты у меня, давай обговорим некоторые организационные моменты. Насколько я тебя знаю, ты даже не задумывалась над вопросами, где все это провести, кого пригласить и как обеспечить надлежащие условия поединка…

Как ни обидно было это признавать, его величество в который раз оказался беспощадно прав…

Молодой сотрудник департамента Безопасности, который сопровождал Кантора домой, явно стремился во всем подражать его величеству, найдя в оном достойный пример профессионального совершенства. Парень постоянно пытался придать лицу подобающую неподвижность, копировал интонации речи и даже подстрижен был под короля. Смотрелось это уморительно, отчасти из-за того, что внешне поклонник был полной противоположностью кумира — низкорослый, круглолицый, плотного телосложения, довольно живого темперамента, с темными глазами и волосами. Кантору было жутко любопытно, курит ли этот смешной парнишка такую же трубку для полноты соответствия, но от прямого вопроса он все же удержался.

Провожатый сорвал с двери печать, оставленную полицией после ареста Астуриаса, и приглашающе кивнул. Кантор отпер замок своим ключом и точно так же без слов пригласил войти.

Причина, по которой они здесь находились, была проста и понятна обоим. Его величество пожелал узнать, не оставил ли эмиссар по особым поручениям каких-либо ценных улик после себя. Именно поэтому Кантору и пришлось поднять с Элмарова дивана свое помятое тело и тащиться на место преступления, чтобы помочь сотруднику разобраться, которые вещи в доме были, а которые появились без участия хозяина. Видно было, что после разгрома, учиненного при задержании, героические стражи порядка сюда возвращались и предпринимали скромные попытки как-то прибрать последствия своих подвигов. Столь же ясно было видно, что на долгом пути от его величества до исполнителя приказ навести порядок в квартире с каждой ступенькой терял важность и значимость, так как назвать это помещение прибранным не мог даже Кантор при всей его лояльности к подобным вещам.

— …! — оценил он обстановку, убедившись, что гитара не пострадала, а уже потом оглядевшись по сторонам. — А насрали-то!

Сопровождающий скопировал терпеливую улыбку его величества и действительно добыл из кармана трубку. Оставалось только узнать, способен ли он курить столь часто, как и его высочайший образец.

— Стену тоже они исписали? — абсолютно серьезно поинтересовался парень. — Или это сделал задержанный?

— Да нет, стена такая и была, — проворчал Кантор, не уточняя, была ли она таковой при вселении сюда ненормального воина-барда. — Ты, наверное, садись и подожди немного, я сейчас разберу весь этот бардак и попутно пересмотрю вещи, не добавилось ли чего лишнего…

— И не пропало ли, — напомнил сотрудник.

— Тоже посмотрю. Хотя толку с того… Если что и пропало, то это стражники прихватили, а они хрен признаются, не говоря уж о возвращении.

Сотрудник отвлекся от набивания трубки и воспроизвел еще одну из фирменных королевских улыбок — злорадно-удовлетворенную.

— Куда они денутся.

Вещей у Кантора было не так уж много. Двух минут хватило, чтобы удостовериться: гость не оставил ни своих трусов в шкафу, ни своей посуды на кухне. А вот перебирать бумаги пришлось куда дольше. Черновиками был завален весь стол и половина книжной полки, а стараниями геройских правоохранителей все эти кучи оказались сначала равномерно распределены по полу, затем тщательно потоптаны, а потом небрежно собраны и свалены опять на стол. Что ж, все равно рано или поздно эту свалку пришлось бы перебрать, вот и случай подвернулся…

Кантор втайне опасался найти среди своих исчерканных нот скромную тетрадочку, в которой аккуратным каллиграфическим почерком Ниты Галл излагалось «все, что вы хотели знать о товарище Канторе, но боялись спросить». Он даже прикидывал, под каким бы предлогом скрыть эту компрометирующую информацию от посторонних глаз и потом лично, по секрету, шепнуть на ушко его величеству. Однако ничего подобного среди бумаг не нашлось. Если такой отчет и существовал, то сюда его не приносили.