Пробуждение

— Гарт, Гарт! — остановила она его. — Любая организация или фирма может работать с нами, а может работать против нас. Лично мне почему-то кажется, что даже сейчас ты не слишком хорошо представляешь себе наши основные цели и задачи.

— Я-то представляю и со своей стороны делаю все возможное, чтобы у агентства не было к нам никаких претензий, но наша работа — я говорю об исследовательских программах — имеет некоторые особенности. И главная из них заключается в том, что ее результаты часто оказываются непредсказуемыми! К примеру, когда мы оживляли доктора Шихэйна, никто из нас не верил, что он проживет больше нескольких дней. А ты и твое агентство… Преследуя свои «цели и задачи», как вы это называете, вы потеряли гибкость и настолько закоснели, что неожиданное уже не вмещается в убогие рамки ваших инструкций.

— Поэтому ты и решил обмануть нас. И теперь ваш пациент находится неизвестно где…

— Это ваша вина! — воскликнул Гарт, чувствуя, как его щеки загораются от гнева. — Если бы ваш карантин не напоминал приют для собак, доктору Шихэйну и в голову бы не пришло оттуда бежать. Я слышал, вы до сих пор содержите всех поступивших в одной палате, хотя вам уже четыре года назад было предписано выделить отдельные помещения для каждого типа инфекции.

— Мы сделали это, — возразила Ким. — А если бы в наш бюджет попадала чуть большая часть прибылей вашей корпорации, условия содержания инфицированных больных в нашем карантине были бы намного лучше… и вашему пациенту не пришло бы в голову никуда бежать.

— Можешь мне не верить, но проект «Пробуждение» и программа по выращиванию донорских органов едва-едва окупаются. Кстати, ты, по-моему, давно не заглядывала в свои бухгалтерские книги, потому что иначе сама увидела бы: свои средства агентство тратит в основном на то, чтобы шпионить за законопослушными учеными-исследователями, которые трудятся исключительно на благо общества. Почему бы тебе не истратить часть этих денег на то, чтобы улучшить условия содержания в карантине больных и отчаявшихся? Просто позор, что вы не желаете…

Он не договорил. Ким дала отбой, но Гарт еще некоторое время неподвижно сидел перед монитором, размышляя, не устроит ли она еще один налет на филиал, просто чтобы досадить ему? Впрочем, Гарту и без того было ясно, что каждый лишний день пребывания Ната в «Икоре» лишь увеличивает опасность, которой подвергаются они все. Их могут даже обвинить в преступлении против общественного здоровья! Нет, нужно как можно скорее перевести Ната куда-нибудь подальше отсюда, пока он не навлек на них еще большие неприятности.

57

— К тебе посетитель, Нат! — объявила Персис.

— Вот как? Первый посетитель за все время! — воскликнул Нат, с трудом сдерживая волнение. — Кто же это?

В палату вошел Монти. Нат поднялся ему навстречу, и двое мужчин обнялись. Потом лицо Монти как-то странно сморщилось.

— Я… я думал, что ты погиб, — проговорил он сдавленным, срывающимся голосом.

— Как видишь, я жив и почти здоров. Впрочем, должен сказать честно — меня вытащили в последнюю минуту. Ну а ты как поживаешь?

— Я в порядке, Нат. В полном порядке!

Но Нат чувствовал, что это далеко не так. За время, что они не виделись, Монти сильно изменился. В нем появилась какая-то напряженность, которой раньше не было.

— Что стряслось, дружище? — негромко спросил Нат, но Монти только опустил глаза и снова обнял Ната.

— Я думаю, он рад снова оказаться в штате, — предположила Персис.

— В таком случае нужно как можно скорее разыскать и вернуть на работу Карен, — твердо сказал Нат. Карен и Монти стали для него семьей — странной, нефункциональной, и все же ближе этих людей у него никого не было. Еще более странным казалось то, что главой этой семьи Нат ощущал себя. Во всяком случае, он — совсем как когда-то — пытался принимать решения за них обоих. Его уверенность в своих силах подкреплялась сознанием того, что срок его пребывания в этой палате близится к концу и что за стенами «Икора» его ждет новая жизнь, хотя какой она будет, Нат еще не знал. Самое важное, впрочем, заключалось в том, что он снова начал испытывать сочувствие и сострадание к окружающим; для Ната это было главным признаком того, что он действительно выздоравливает, становится самим собой.

— Как насчет того, чтобы сгонять партийку в шахматы, Монти? — спросил он.