— Пока. — И дал отбой.
— Кто это? — спросила я настороженно.
— Юматов. Этот придурок ничего не понял.
— Может, ты плохо объяснил?
— Может, сама попробуешь? Он заявил, что очень занят, предложил встретиться завтра. Я попытался ему втолковать… есть же на свете такие идиоты.
— Мы сделали, что могли, — пожала я плечами. — Кончай психовать, лучше искупайся.
— Нет уж, у меня аллергия на ночные купания. — Антон покосился на меня и вдруг спросил:
— Романтическая обстановка на тебя совсем не влияет?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
— Небо, звезды, и мы одни во всем мире.
— Ты точно не один, у тебя жена и двое детей. Так что отвяжись.
Антон препротивно засмеялся, а мне вдруг захотелось лишить его зубов или хотя бы одного зуба. Когда желание стало таким сильным, что я почти поддалась порыву, вновь зазвонил телефон, а физиономия Антона мгновенно изменила выражение. Я подскочила к нему и услышала в трубке мужской голос. Он звучал нарочито хрипло, точно тип на том конце провода опасался, что его узнают. Может, опасался и не зря.
— Ищешь Юматова? — спросил он. — Зачем тебе Юматов? Тебе нужен я.
— Здравствуй, мой ясноглазый друг, — хихикнул Антон. — Макс, кажется? Какие-нибудь проблемы?
— У меня никаких. Давай встретимся и кое-что обсудим.
— Что, к примеру?
— Полмиллиона долларов. По-моему, звучит впечатляюще. — Я глухо простонала, услышав это, а он поправился и добавил:
— Точнее, четыреста семьдесят тысяч.
— Ты хочешь ими поделиться? — удивился Антон.
— Я хочу свою долю. Четыреста семьдесят штук на троих тоже неплохо звучит.
— А третий у нас Карась? — задал вопрос Антон.
На этот раз Макс молчал довольно долго.
— Что ж, — вздохнул он, — допустим, ты угадал.
— Допустим. — Антон едва не засмеялся в голос, так его все это развлекало, а мне, признаться, было нисколечко не смешно. — Может, еще объяснишь, с чего это вам вдруг пришла охота делиться?
— Ты не понял. Тебе придется делиться с нами.
— Ах вот в чем дело. Миллионер у нас я.
— Девчонка. Она ведь с тобой, верно? — Антон перевел на меня заинтересованный взгляд, а я презрительно усмехнулась.
— У девчонки есть такие деньги? — проявил Антон любопытство.
— Я почти уверен, она знает, где они. Так как насчет встречи?
— Я подумаю.
— Не умничай. Не мы, так Щербатый тебя сцапает. Лучше третья часть, чем пуля в лоб.
— Нашел дурака тебе верить, — порадовал его Антон.
— Встретимся в людном месте, — не обращая внимания на его слова, продолжил Макс. — Кабак «Пивная бочка» знаешь? Это на Третьего Интернационала.
— Найду.
— Ровно в двенадцать.
Антон убрал трубку и уставился на меня.
— Мне приснилось или кто-то говорил о четырехстах семидесяти тысячах?
— У тебя белая горячка, — ответила я. — Не вздумай ехать, это ловушка.
— Разговор мне показался занятным.
— Не глупи, — сказала я укоризненно и вздохнула:
— Будь у меня эти бабки, стала бы я болтаться в городе.
— Может, они у твоей сестры, может, вас опять спутали?
— Иди ты в задницу, — разозлилась я. — Ни о каких деньгах я ничего не знаю. Это ловушка. Не скажешь, отчего люди так глупеют, лишь только речь заходит о деньгах?
Антон перевел взгляд на часы.
— Самое время отправляться.
— Поезжай, — кивнула я. — Только сначала жене позвони. Прощай, дорогая, и все такое…
— Мы поедем вместе, — с весьма неприятной улыбкой заявил Антон.
— Нет, — покачала я головой. — Я терпеть не могу самоубийц. Харакири принято делать в одиночку. Могу порекомендовать для этой цели парочку кухонных ножей с инструкцией по применению. Кстати, верни мои бабки. Покойникам они ни к чему, а мне пригодятся.
— Эти три тысячи из тех самых четырехсот семидесяти? — Я закатила глаза и отвернулась. — Ладно, — подумав, сказал Антон, — возможно, ты права, но разве тебе не интересно взглянуть на этого типа?
— Я уже видела его в доме Сажина. Он вполне мог меня укокошить. Не горю желанием еще раз испытывать судьбу.
— Я не успокоюсь, пока не пойму, что здесь происходит.
Это мне и без слов стало ясно, и я загрустила.
— Ладно, поехали, — сказала со вздохом. — Только, пожалуйста, помни: это ловушка. И постарайся сберечь наши задницы.
И мы поехали.
Улица Третьего Интернационала шла параллельно центральному проспекту, но в этот час выглядела совершенно безлюдной. Окна в «Пивной бочке» были закрыты ставнями, и лишь фонарь над дверью и пяток машин у самого подъезда намекали на то, что заведение открыто.