Мой друг Тарантино

Я потянулась за оружием, но, услышав, как щелкнул предохранитель, замерла, ожидая выстрела, при этом совершенно не желая верить, что пришел мой смертный час. «Никто не верит», — прошелестело в мозгу.

— Чтоб ты сдох, урод, — громко сказала я. Это все, на что я оказалась способна в последнюю минуту. И тут произошло нечто совершенно неожиданное: призрак осторожно попятился к двери, а я смотрела на него во все глаза, еще не веря в то, что мне дарована жизнь. Но чудеса на этом не закончились, парень с пистолетом достиг входной двери и на долю секунды оказался в полоске света от окна, а челюсть у меня буквально отвалилась, зато входная дверь захлопнулась, а на ум пришел дурацкий стишок: «В потолке открылся люк, ты не бойся — это глюк».

— С ума сойти, — пробормотала я и перевела взгляд на телефонную трубку, которую все еще сжимала в руках, и попыталась вспомнить номер «Скорой помощи». Но позвонить так и не удалось.

— Лариса! — крикнул Антон, появляясь в холле. — Ты звонила?

— Нет, — ответила я и не узнала своего голоса.

— Не звони. Он умер. Надо сматываться отсюда.

Последнее показалось очень разумным. Мы покинули дом и припустили к «Москвичу». Антон, несмотря на испытанное им потрясение, все-таки заметил во мне некую отрешенность и спросил:

— Что с тобой?

— Кажется, я видела привидение.

— Кончай болтать чепуху, — разозлился он.

— Я видела убийцу Сажина. Он вошел в холл, когда я пыталась позвонить по телефону, а потом смылся через парадное.

— Убийца был в холле?

— Естественно, — поразилась я чужой бестолковости. — Ты ведь сам слышал крик Сажина. Совсем недавно дядька был жив-здоров, а потом заработал нож в горло.

— Я не то хотел сказать, — встряхнул головой Антон. — Ты видела его, а он тебя?

— Конечно, он меня видел, но стрелять не стал. Видно, исчерпал лимит на убийства в эту ночь.

Антон завел машину, извлек из кармана лист бумаги и протянул его мне.

— Это было на постели Сажина. Печатными буквами на листе значилось: «Привет».

— Урод, — стиснув зубы, промычала я.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Антон, спросил серьезно, видно, в самом деле интересовался моим мнением.

— Это Щербатый, дураку ясно. Он обожает такие штучки. Тебя выследили и послали киллера. Мы вновь одни-одинешеньки, и со старым недругом Гришка наконец разделался.

— А те типы в Лаврушенском? — усомнился он.

— Ты слишком многого от меня хочешь, я ведь не ясновидящая.

— Если в Лаврушенском переулке нас решили кокнуть, отчего не сделали это сейчас?

— Киллер был один и не хотел рисковать.

— Оттого и не пристрелил тебя?

— Слушай, догони его и задай свои вопросы, — не выдержала я.

— Сдается мне, все не так просто, — пробормотал Антон. Если честно, я придерживалась того же мнения. Сплошные нестыковки, а тут еще и глюки. Конечно, освещение ни к черту, и лицо его я как следует не разглядела, и все же…

Мы бросили «Москвич» на стоянке и вошли в гостиницу. Точнее, вошла я, Антон в нее проскользнул, встретились мы возле моего номера. Спать решили по очереди, я не очень верила, что это нас спасет, но коль Антону пришла охота поиграть в бойскаутов, ради бога. Я вызвалась дежурить первой, все равно не уснуть. Антон лег на кровати (которая, разумеется, была одна, так как номер одноместный), а я устроилась в кресле и три часа исправно пялилась в потолок.

Будить Антона не пришлось, он поднял голову, взглянул на часы и сказал, потягиваясь:

— Смена караула.

Я отвернулась, дожидаясь, когда он оденется, и заняла его место. Только я начала засыпать, как он вдруг спросил:

— Я тебе нравлюсь?

— Нет, — поспешно ответила я.

— Почему это? — вроде бы обиделся он.

— Мне мужчины вообще не нравятся. Издержки профессии. Привыкаешь видеть в них только клиентов.

— Ни одному твоему слову я не верю.

— Что касается того пункта, где говорится о тебе, все чистая правда, — зевая, сказала я и почти мгновенно уснула.

Когда я вновь открыла глаза, Антона в комнате не было. Я вскочила и увидела на столе салфетку, которую Антон за неимением бумаги использовал для своего послания. «Вернусь часа через два. Из номера не выходи». Ниже — время написания записки. Ушел он полтора часа назад. Рядом с запиской стояла бутылка минералки и тарелка с двумя бутербродами с сыром. Забота о моем желудке тронула, я съела бутерброды, приняла душ, заправила постель и решила посмотреть телевизор, благо делать мне все равно нечего. Я перещелкивала каналы, пока не остановила свой выбор на мультиках. Вот тут дверь открылась, я обернулась с намерением приветствовать Антона, но вместо этого сказала: