Мой друг Тарантино

Дверь лачуги была заперта на личину, обойдя домишко, я обнаружила чердачное окно и ветхую стремянку. Рискуя жизнью, преодолела несколько ступеней, к счастью, домишко просел, так что, свались я с лестницы, беда небольшая, но я благополучно достигла окна, стекло в котором отсутствовало, взобралась на чердак и оттолкнула лестницу. Она упала в траву, а я легла на грязный пол чердака и блаженно закрыла глаза.

Где-то через полчаса окончательно стемнело, я выглянула в окно — в ближайших домах горел свет, впереди возле переезда мерцали огни и двигались какие-то тени.

— Пора выбираться отсюда, — пробормотала я, повертела в руках пистолет, позаимствованный у парня, прикидывая, спрятать его или взять с собой, в конце концов сунула его за ремень джинсов и зло чертыхнулась: носить эту штуку таким образом не представлялось возможным. Подумав, я сняла кофту, осталась в одной футболке, а оружие замаскировала этой самой кофтой, но так тоже было неудобно. Обозленная этими неудачами, я лихо спрыгнула с чердака, подхватила кофту и пистолет и зашагала к улице. Несмотря на поздний час, улица выглядела оживленной, дети носились друг за другом в свете фонаря, в палисадниках сидели старушки и старички, мило беседуя. На меня не обратил внимания только ленивый, должно быть, прохожие здесь редкость. Я же популярности не искала и зашагала быстрее.

Одна улица плавно перешла в другую, вскоре я выбралась к автобусной остановке: автобус как раз разворачивался, и я бросилась к нему. Кроме меня, пассажиров не оказалось, и, пока мы добирались до магазина «Эталон», водитель с энтузиазмом рассказывал об аварии на железной дороге. Из его рассказа следовало, что на переезде горы трупов, три машины всмятку, а машинист скончался от разрыва сердца. Беспокоили меня только машинист и Антон, остальные граждане на момент последнего свидания были живы-здоровы, а машины жалеть вовсе глупо: в конце концов, это просто груда железа. Мысль об Антоне особенно меня тревожила, но я отказывалась верить в его героическую кончину.

У «Эталона» я вышла и почти сразу пересела в такси. Доехав до Театра музыкальной комедии, спустилась под мост и зашагала к пристани. Сердце стало биться сильнее, и я с некоторым удивлением отметила, что здорово переживаю. Единственный фонарь почему-то не горел, я поежилась, надела кофту, а пистолет сунула в карман джинсов. Он совершенно нелепо торчал оттуда и мешал мне при ходьбе, но сейчас меня занимало другое. Я вышла на пристань и огляделась — ни души. Я вернулась к фонарю, села на землю, вытянув ноги и привалившись спиной к тумбе неизвестного назначения, стала ждать.

Прошло минут пятнадцать. Если бы мой слух не был так обострен ожиданием, я вряд ли бы услышала шаги, кто-то не спеша приближался к пристани, замер под фонарем и огляделся. Я тихонько свистнула.

— Лариса, — раздалось в ответ, голос звучал мягко. Я, признаться, не сразу вспомнила, что это мое имя, должно быть, сказались недавние приключения.

— Антон? — ответила я, хотя и так было ясно.

Он шагнул в мою сторону, но увидел меня не сразу, потому что я продолжала сидеть. Я еще раз свистнула, он наклонился и через минуту устроился рядом.

— Привет, — сказал он весело. — Кости целы?

— Ага. Это выглядело классно, я-то считала, что так бывает только в кино.

Он насмешливо посмотрел на меня, выражение его лица мне не понравилось.

— Хорошо бегаешь, — хмыкнул он.

— Так ведь жить-то хочется.

— Мне вот что пришло в голову: эти ребятки, они вели себя как джентльмены.

— Ты имеешь в виду — не пристрелили меня сразу, а немного погоняли вокруг на своих джипах, точно играли в футбол?

— Не знаю, кто кого гонял. Но выглядело все несколько необычно.

— Должно быть, они извращенцы.

— Я тоже так подумал. Палили с трех точек, а в машину ни разу не попали.

— Им надо больше времени проводить в тире. Антон схватил меня за плечо и развернул к себе.

— Ничего не хочешь мне рассказать? Для пользы дела?

— Для пользы дела я тебе все рассказала, остальное во вред, поверь мне на слово. — Я аккуратно взяла его руку и сняла со своего плеча, а потом сказала совершенно другим тоном:

— Транспортного средства мы лишились.

— Я приобрел новое.

— Опять позаимствовал?

— А что прикажешь делать? — хохотнул он. — Не свою же тачку гробить? — Говорил Антон вполне миролюбиво, потому я решила перейти к главному.

— Как думаешь, мы можем вернуться на эти склады?