Личный убийца

Валентин меня успокаивал: мол, закатилась к кому-нибудь из ребят, а соврала про Новоселки. Я велела Петру срочно отправляться в Белощапово. Что мы только не передумали! Что попала под машину, что заблудилась, наконец, хотя блуждать там негде: белощаповские окрестности хорошо ей знакомы. Петр позвонил в половине первого ночи. Сказал, что дом оказался не заперт, постель разобрана, камин топили — труба еще теплая. В комнате грязно, видны мужские следы… Я попросила его сообщить в милицию, вызвала Севу, и мы с Валентином выехали туда в четыре с минутами утра двадцать третьего на нашей машине. Добрались к семи в Новоселки, вместе с Петром и Натальей, которые даже не ложились, приехали на дачу. Постель действительно была смятой, на подоконнике и столике у кровати стояли стаканы, тарелки с какими-то объедками. Пахло спиртным перегаром, хотя бутылок мы не нашли. К одиннадцати часам облазили все окрестности — заглядывали в соседние дома, расспрашивали у всех, кого встречали. На дачах еще не живут, но дачный поселок неподалеку от заброшенной деревни. В пяти километрах в сторону Рязани — не то воинская часть, не то какая-то спортивная база, мы видели забор, вышки, когда собирали грибы прошлой осенью… Там еще стреляли, деревенские называют это место полигоном… Но это от дачного поселка далеко и совсем в другую сторону. В начале двенадцатого приехала милиция с собакой. Собака взяла след, металась, металась вокруг дома, потом потащила милиционера к дороге — и все. Осмотрели дом, нашли обрывок фотопленки цветной… Нинка там была в обнаженном виде, явно позировала. Приобщили это к делу. Да, еще собака нашла целлофановый пакет с коньячными бутылками. Шесть бутылок, их забрали и вместе с бокалами увезли в РОВД. Нам сказали, что будут искать, но в федеральном розыске отказали. Нет, видите ли, оснований для розыска — недостаточно времени прошло, и никаких видимых следов преступления или насилия… Надо, чтобы прошло три месяца. Мы вернулись в Москву. Я пошла в редакцию. Мне сказали, что ее видели в последний раз в понедельник, она и этот фотокор Неледин Авдей… то есть Фрол… Староверское какое-то имя… Парень… Молодой мужчина двадцати шести лет, ездили по заданию редактора в Нагатино на открытие швейной фабрики с немецким технологическим оборудованием. Во вторник вышел Нинкин репортаж оттуда со снимками этого Неледина. Я хотела связаться с ним, но оказалось, что в ночь со среды на четверг на него напали какие-то бандиты, сильно избили и он угодил в больницу. Я встретилась там же, в редакции, со следователем из сорок восьмого отделения на Ленинградском проспекте Протопоповым. Он ведет дело о нападении на Неледина и ограблении его квартиры. Мы с ним побеседовали, он составил протокол, обещал связаться с новоселкинской милицией. Вот позавчера позвонил и сказал, что задержал Неледина по подозрению, хотя о Нине ничего выяснить не удалось. Я была и в нашей прокуратуре, и в РУОПе… С каждым днем все меньше надежды, что она объявится. Мы с Валентином думали, что ее похитили и не сегодня-завтра позвонят, потребуют деньги. Даже подсчитали, какую сумму в состоянии собрать…

Она замолчала. Терла пальцами виски.

Евгений подошел к компьютерному столику, остановился за спиной Валерии и, засунув руки в карманы, пристально посмотрел на дисплей.

— Как фамилия следователя, который занимается этим Нелединым? — спросил Викентий.

— Протопопов Юрий Федорович. У меня есть его телефоны — рабочий и домашний.

— Назовите.

Она назвала. Валерия занесла их на дискету.

— Адрес редакции?

— Сущевский вал, сто девяносто. Я узнала телефон и адрес Неледина…

— Оставьте.

— Планетный проезд, дом два, квартира восемь. Телефон…

— Сотовый аппарат Нины нашли?

— Нет.

— Местность вокруг дачи милиция осмотрела?

— И даже… даже колодцы в соседних дворах. И озерцо поблизости, и берег Оки. Прочесали овраг, болото — все, что можно. Я обзвонила всех подруг Нины, чьи телефоны у меня есть. Остальные — в ее блокноте, она носила его с собой.

— Во что она была одета, знаете?

— Конечно. Бежевая курточка с капюшоном и меховой опушкой, брючный костюм серый, кремовая блузка, туфли черные тридцать шестого размера, на шее синяя косынка — это все, чего недостает в ее гардеробе. Сумка кожаная, складная, знаете, маленькая такая на «молнии», при желании из нее можно сделать хозяйственную…

— У нее была своя комната?