Личный убийца

«…За какое преступление и по какой статье вы были привлечены к суду в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году? — звучал в комнате уверенный голос Кокорина.

— За изнасилование, — приглушенным голосом отвечал Богданович. ГОЛОС КОКОРИНА: «Часть?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Вторая». ГОЛОС КОКОРИНА: «А вы говорили — первая. Существенная разница. Кто ходатайствовал?..»

Решетников остановил запись, пометил на листке бумаги, испещренном стенограммой, сделанной во время двух предыдущих прослушиваний: «Воронова!», снова включил диктофон. Перемотал пленку, нашел интересующее его место. ГОЛОС КОКОРИНА: «Когда?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «В сентябре и начале октября, кажется…»

Снова ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «… не тайна ее поручение детективу. Проклятые звонки Люсьен Вороновой… это та женщина… в общем, как она представляется, «жертва изнасилования». Извините, не хотелось бы возвращаться…» ГОЛОС КОКОРИНА: «Вы с ней разговаривали?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Нет». ГОЛОС КОКОРИНА: «Но уверены, что звонила она?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Она или ее сестра…»

В комнату вошел Столетник, Решетников выключил диктофон.

— Чаю хочешь? — спросил Решетников.

— Не хочу. Вик, давай о деле. Что это у тебя за конструкция такая? — Женька кивнул на приспособление юного иллюзиониста.

Решетников отмахнулся, спрятал игрушку в карман и все-таки включил чайник.

— Только что я встречался со следователем прокуратуры Кокориным.

— Он тебя вызывал?

— Нет, приглашал. Очень мирно беседовали, погуляли по берегу Серебряно-Виноградного пруда, послушали службу в церкви Покрова Пресвятой Богородицы…

— Короче.

— Короче, предупреждение он с меня снял и сообщил в разрешительный отдел, теперь я могу включиться в работу, не опасаясь, что меня за это накажут, — скороговоркой выпалил Решетников. — Теперь о главном…

— Постой, а как он мотивировал?..

— Да никак не мотивировал! Отстранили его от дела Богдановича — и весь мотив. Другому следователю передали, молодому и, судя по всему, раннему, по фамилии Глотков. Объяснять мне Кокорин ничего не стал, оставил домашний телефон и еще вот эту кассету… — Викентий потянулся к кнопке, и в комнате снова зазвучали голоса. ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Звонки были всегда в мое отсутствие. Они действовали на Киру убийственно, она впадала в истерику и все время порывалась пойти в милицию». ГОЛОС КОКОРИНА: «Вы говорили, что было три звонка?..»

— Что это? — спросил Женька, когда Викентий снова выключил диктофон.

— Это аудиозапись допроса гражданина Богдановича следователем областной прокуратуры Кокориным, не зафиксированная в обстоятельствах проведения допроса и не приобщенная к делу, поэтому подаренная мне на память.

Закипела вода в чайнике. Решетников закурил.

— Что-нибудь интересное? — Женька посмотрел на листок с записями Вика.

— Пожалуй. Существенные расхождения в его показаниях с тем, о чем поведала Кира.

Женька вздохнул и посмотрел на Решетникова так выразительно, что он сразу все понял:

— В прейскурант не входит, да?

— Да, Вик. Тем более что Киры Богданович нет, а Нина Рудинская есть. Деньги за ее поиск перечислены. — Женька, отказавшийся от чая, сам занялся заваркой.

«Тоже нервничает, — сообразил Викентий, — а руки нечем занять».

— Валя Александров звонил, — сообщил невесело. — Он у себя в нотариальной конторе. Неледин от защиты на данном этапе отказывается и требует, чтобы ему предъявили обвинение.

Евгений помолчал.

— А почему Кокорина отстранили, он не говорил? — спросил, чтобы заполнить паузу.

— Взрыв на Савеловской ветке. Генеральный лично распорядился бросить лучшие силы и запретил всей бригаде есть, пить и спать до полного выяснения.

И снова наступила тишина, если не считать позвякивания ложечки в чашке Викентия.

— Выходной на фабрике домино, — подытожил Столетник. — Серия «пусто-пусто».

После полудня повеяло озоном, на горизонте стали собираться тучи, но, может быть, это было только здесь, в Болшеве, а в Москве по-прежнему пылала весна. Каменев поспешил убрать наколотые дровишки в деревянный сарайчик с пологой крышей, такой же некрашеный и прогнивший, как сам дом, где жил Юдин.

Сергею Митрофановичу было шестьдесят четыре, с огородом он еще кое-как управлялся, а вот насчет дровишек — приходилось соседа просить, да не бесплатно. Не особенно помог и Ариничев — что с инфарктника взять.