Егор некоторое время молчал, словно впал в задумчивость, потом вздохнул и проговорил глухим голосом:
– Ваш мир ужасен.
– Ко всему можно привыкнуть, – возразила Юля. – Даже к белоглазым мордам этих выродков.
Некоторое время оба молчали. Первой молчание прервала девушка:
– Могу я тебя спросить? – осторожно начала она.
Егор кивнул:
– Спрашивай.
– Почему ты ведешь себя так, будто ты пришелец в этом мире.
– Я и есть пришелец.
– Что?
Егор нахмурился:
– Это сложно объяснить. Но самое главное – ты мне все равно не поверишь.
– А ты попробуй.
– Мой знакомый – профессор Терехов изобрел Машину времени. Я отправился в прошлое и убил величайшего из тиранов. Я думал, что мой поступок спасет жизни миллионам людей и что мир от этого станет лучше и светлее. Но когда я вернулся – я застал вместо привычного мира этот кошмар.
Юля обдумала его слова и сказала спокойно и даже буднично:
– Ты утверждаешь, что изменил ход истории?
– Да. Мой поступок изменил мир. Москва две тысячи одиннадцатого года, которую я знал, была прекрасным городом. Фашистов победили в сорок пятом году прошлого века. У меня было счастливое детство и неплохая юность. Все было иначе, понимаешь?
Юля нахмурила лоб:
– Твои слова звучат странно. Но я тебе верю. Не может быть, чтобы этот кошмарный мир был единственным, что заслужило человечество. Я много думала об этом. И знаешь… – Юля слегка смутилась. – В детстве я видела хорошие сны, и в снах этих я жила в красивом доме, и у меня была хорошая семья, и люди вокруг были свободны и счастливы. Быть может, я видела тот мир, про который ты говоришь?
– Да, – неуверенно произнес Волчок. – Может быть. Один умный человек говорил мне когда-то, что наши сны – это призрачное эхо других реальностей, в которых мы проживаем другие жизни.
Юля улыбнулась:
– Хотела бы я, чтобы это было так. И что ты теперь намерен делать, Волчок? Ты собираешься все исправить, верно?
– Я должен отыскать профессора Терехова. Если он, конечно, жив. Я попрошу его послать меня обратно в прошлое, чтобы я смог исправить свою ошибку.
Юля помолчала, обдумывая его слова, а потом неожиданно спросила:
– В твоем мире люди поют песни?
– Да, – рассеянно ответил Егор.
– У нас песни запрещены. В детстве мать пела мне колыбельную, но я ее совсем не помню. Ни слов, ни мелодии. А ты знаешь какую-нибудь песню?
– Да. Наверное. Сейчас…
Егор напряг память и пропел первое, что пришло ему в голову:
Егор замолчал. Юля смотрела на него широко раскрытыми глазами, на щеках ее проступил взволнованный румянец.
– Ты сам это придумал? – спросила она тихо.
Егор качнул головой:
– Нет. Это «Уматурман». Группа.
– Боевая?
– Что?
– Боевая группа?
Он усмехнулся:
– В каком-то смысле да.
Юля отвела взгляд. Она долго молчала, а потом сдвинула брови и спросила:
– Скажи, а в том мире, про который ты говорил… там тоже была я?
– Да, – ответил Егор. – Ты была там.
– И мы с тобой…
– Мы любили друг друга.
– Значит… ты хочешь вернуться к той Юле.
Егор молчал, глядя на свои руки. И тогда она заговорила снова:
– Если тебе удастся вернуться в прошлое и исправить ошибку, наш мир исчезнет, верно?
– Он станет другим, – сказал Егор.
– Но этот мир исчезнет, так?
– Да.
– Но если наш мир исчезнет, что будет со мной? Что будет со всеми нами?… Ты ведь понимаешь, что я другая? Я – не она.
Егор потер пылающее лицо ладонями.
– Черт… – глухо проговорил он. – Я сам постоянно об этом думаю. Я не знаю, что тебе ответить. Возможно, ваш мир не исчезнет, а продолжит существовать как один из альтернативных вариантов.
– Наряду с тем миром, откуда ты пришел?
– Да.
– Но ведь это означает, что ты ничего не сможешь изменить. Это означает, что существовать будут оба мира одновременно. И возможно, таких миров множество…