Пилот особого назначения

"Почему подполковник позвонил лично? Ведь для этого есть секретарша и текстовые сообщения! – подумал де Толедо, впрочем, ответ напросился самый очевидный. – А потому, что в каюту Сам никого просто так не вызывает".

Ради подобных случаев мудрые проектировщики разместили апартаменты начальства прямо в дисковой надстройке базы на офисном уровне. Не пришлось капитану преодолевать многокилометровые подъемы и элеваторы, которыми было пронизано колоссальное тело станции.

Ахилл Мария курил сигару. Скромный интерьер личных покоев затянул сладкий никотиновый яд. Парящее кресло, как полагается, парит возле стола, на нем выключенный планшет, взгляд расфокусирован.

Де Толедо почтительно поклонился, поняв, что дело дрянное – шеф курил очень редко – нехороший знак и весьма говорящий.

– Присаживайся. – Подполковник толкнул ногой второе кресло, которое проскользило над полом и уткнулось в колени Просперо.

Тот опустился в объятия анатомических подушек и стал ждать.

Ахилл Мария молча тянул дым, будто никто и не нарушал его приватности. Наконец он извлек из кармана пирамидку, из которой выщелкнулся блестящий костылек, сильно смахивавший на безопасную бритву.

– Блокировка дверей. – Подал он голосовую команду и, обращаясь к капитану:

– Не мог принять тебя в кабинете – там нельзя включать "глушилку".

– Не вопрос, шеф.

– Не вопрос... Вопрос другой и вопрос, Просперо, поганый.

– И?

– Я приказываю активировать вариант "Аутодафе", Просперо.

Капитан не удержался и присвистнул.

– Даже так? "Аутодафе"?.. Ну и что такого? Сделаем! Не о чем беспокоиться. По кому работать?

– "Что такого", – сумрачно передразнил шеф. – Ты знаешь, что на станции чины флотской разведки ЮАД? Тот самый рейс, что прибыл вчера?

– Конечно, знаю, я их сам встречал... Неужели?!

– Не делай таких больших глаз, капитан. Именно. "Аутодафе" предназначено именно для них. Сегодня вечером они отбывают на крепость "Амазония". Завтра в 9-00 по стандартному времени от крепости отваливают паром "Умбрия" и фрегат "Камарад Фидель". "Умбрия" потащит все три "Кассиопеи-E" – всё, что есть в крепости. Дармоеды из аналитического не могут сказать точно, куда они собрались, но полетят они в систему Ташмету – это я вам говорю...

Ахилл Мария ткнул сигарой в сторону переборки, где должны были находиться "дармоеды".

– Не перебивай меня, Просперо! – Хотя тот и не думал. – Так вот... Я не знаю, как ты это сделаешь, но разведка не должна никуда полететь. Более того, о разведке все должны забыть на некоторое время. У тебя все полномочия по варианту "Аутодафе". В этот раз я не хочу и не должен знать деталей. Ты меня понял?

Капитан переваривал услышанное. Выходило не очень. Несварение выходило, грозящее изжогой в сознании.

– Я все понял, Ахилл. – Он обратился к начальнику по имени, подчеркивая, что будет говорить неофициально. – Я все сделаю. И я даже не спрошу зачем. Но "Аутодафе" – не крутовато ли? Скажи мне, Ахилл, не по службе, по душе скажи: ты уверен? Даже не так: ты уверен?! Это же наши, да еще из разведки...

Подполковник выпустил в подволок клуб дыма, закрутивший недолгий балет в лучах световой панели.

– Уверен. Более того: у нас нет выбора. У меня его нет. Приступай. Иди.

Он больше не смотрел на своего протеже. Он смотрел на дымовороты, умножая энтропию в каюте и собственном организме.

Де Толедо встал и раскланялся. Возле дверей Ахилл Мария его окликнул.

– Просперо! Прости, что впутываю. Этим должен заниматься я лично. Но в этот раз не могу. Нельзя. И вот еще что: задействуй Хесуса.

Насчет "чинов флотской разведки" Ахилл Мария и его подчиненный заблуждались дуэтом. Чин был один, остальные двое – флотские офицеры в штатском платье. Да не просто офицеры. Охрана плюс оперативный резерв "на всякий случай". Оба происходили из знаменитой разведывательно-диверсионной группы "Скорцени", в которой в свое время тянул лямку некий Салман дель Пино.

"Знаменитой" группа была лишь в узких кругах, так как обыватель наслышан, в основном, насчет штурмовых бригад десанта и осназа мобильной пехоты. Официально по документам группа проходила как 2-я дон – дивизия особого назначения ГРУ ВКС (ЦП). ЦП означает центральное подчинение в ведомстве Главного Штаба Объединенной Группы Флотов.

1-ая дивизия из серии знаменитых – группа "Судоплатов", которая формировалась преимущественно в Российской Директории. 3-я "Хаттори" – из Директорий Ниппон, Океания и Азия. Ну а "Скорцени" собирала личный состав в Европе и обеих Америках.

Дивизия – это, конечно, громко сказано, так как численность ее не превосходила батальона усиленного состава – шесть-семь рот, согласно специализации.

Два человека в резерве – это смешно, скажете вы? Конечно, если они не из группы "Скорцени". Да и разумно ли портить конспирацию полнокровным взводом осназа? В разведке работает правило "лучше меньше да лучше", против рядовых флотских задач, где "меньше", зачастую, означает проблемы катастрофического масштаба.

Разведчики прибыли на "Тьерра Фуэга" ранним утром, намереваясь осмотреться и навести контакт с самыми информированными коллегами в секторе – с "Эрмандадой".

Межведомственное общение заняло чуть меньше суток. Глава группы, полковник Пуэбло, взял на заметку явное невнимание "Эрмандады" к интересующему их региону – системам Иштар и Ташмету. И вот настала пора лететь к "Амазонии" за необходимой матчастью.

Разведчики (точнее, разведчик и два убийцы) вошли в ангар, где их дожидался "Кирасир" и очищенная от местных аборигенов палуба Б.

– Господин полковник, личный состав согласно вашему распоряжению... – начал было доклад лейтенант СТР – службы технической разведки.

– Оставьте, – поморщился Пуэбло. – Сколько можно просить, чтобы без этих церемоний с вытаращенными глазами...

– Виноват, господин полковник! – Лихо извинился лейтенант и прекратил козырять, приняв стойку "вольно".

– Пилоты готовы? Флуггер готов? Тогда давайте тихо на борт и полетели... Время, время, лейтенант! И не надо говорить "Слушаюсь, господин полковник", я уже в курсе.

Все трое переглянулись. Во взглядах читалось: "Вот откуда набирают таких дуболомов?! И куда?! В разведку!"

Палуба окончательно опустела – "Кирасир" принял людей и пополз к шлюзу, покорный ленте транспортера. Вскоре за ним сомкнулась диафрагма, а потом и перепускные ворота. Загорелось табло "Катапульта готова", что означало – с той стороны поднимается броня, за которой притаился злой и голодный космос.

Еще через минуту надпись сменилась на другую: "Есть старт", а потом и: "Шлюз герметизирован".

"Кирасир" оказался в родной для флуггера стихии. Некоторое время он скользил, движимый лишь импульсом, полученным от катапульты, после чего корма расцвела маршевыми огнями. Огромный сдвоенный крест станции стал уменьшаться, отставать, пока не выродился в точку.

"Кирасир" уверенно оседлал орбиту и понесся к недалекой крепости.

А на палубе Б растворились двери выгородок, загрохотали удаляющиеся ботинки караулов "Эрмандады", среди флуггеров воцарилась привычная суета.

Старший техник Пьер Валье подошел к транспортной "Кассиопее", аккуратно промокнул пот на черных щеках и скрутил две папироски, как обычно: ловко и не глядя. Одну он освоил сам, а вторую протянул бригадиру летной смены Хуаресу.

– Ну что, вы сегодня летите в скопление АД-186?

Хуарес промолчал, усердно дымя табаком.

– Ты чего смурной, мучачо? Что, трудно сказать? В АД-186?